– Всю свою жизнь я был католиком, но никогда не слышал, чтобы Бог являлся в образе маленького отважного еврея по имени Натан Бразил. Но допустим, что сказанное тобою – правда. Объясни нам тогда, пожалуйста, почему ты не бросил нас? И почему продолжаешь жить нашей грязной, ничтожной жизнью?
– Пока горит искра, у меня остаётся надежда, Серж, – ответил Бразил. – На тот самый фактор случайности, о котором я уже говорил. Если она погаснет, я уйду. Может быть, начну все сначала, может быть, наконец умру. Мне бы хотелось умереть, Серж, но если я это сделаю, я все унесу с собой. Не только вас, но вообще всё и всех, так как я стабилизирую уравнение Вселенной. И все вы – мои дети, и я забочусь о вас. Я не могу вас бросить – пока не погасла искра, вы – не только худшее, но и лучшее, что есть во мне.
Тук-тук-тук – продолжалось громкое биение, единственный посторонний звук, раздававшийся в комнате.
– Нет, Нат, ты – не Бог, – невозмутимо сказал Ортега. – Ты самый обыкновенный псих. Кто угодно сойдёт с ума, если проживёт так долго. Скорее всего ты – марковианский пережиток, который рехнулся, после того как миллиард лет был отрезан от своего естества. Если бы ты был Богом, ты бы просто взмахнул своими щупальцами или чем-нибудь ещё и получил бы все, чего желаешь. К чему Богу скитания, боль, мучения?
– Варнетт! – позвал Бразил. – Хотите объяснить это математически?
– Я не совсем согласен с Ортегой, – осторожно ответил Варнетт. – И я понимаю, куда вы клоните. Это та же самая дилемма, с которой мы столкнулись здесь, у этого контрольного пульта.
Предположим, мы позволим Скандеру сделать то, что он хочет, – ликвидировать коммов, – продолжал математик. – Предположим, что сейчас Бразил точно покажет ему, как это можно осуществить, – что нажать и в какой последовательности. Но комм-концепция и комм-миры развиваются в соответствии с нормальным течением социальной эволюции человечества – не важно, верным или ошибочным. Они вызваны к жизни бесчисленными событиями, условиями и идеями. Вы не можете просто так избавиться от них; вы должны изменить уравнение, с тем чтобы они вообще никогда не возникли. Вы должны изменить всю историю человечества, все прошлые события, которые привели к их формированию. Новая линия развития, которую вы бы создали, была бы совершенно иной, в ней не было бы ни одного из тех критических моментов, которые привели к появлению коммов. Может быть, это какой-то выход. Может быть, это единственный выход. Может быть, человек обречён на самоуничтожение, если отсутствует хотя бы один из перечисленных мною факторов. Но может быть, то, что мы получим, окажется ещё хуже.
– Совершенно верно, – сказал Бразил. – Но если вы хотите получить что-нибудь значительное, вам необходимо изменить прошлое, всю его структуру. Ничто не исчезает и не появляется просто так. Мы все – результат нашего прошлого, как хорошего, так и плохого.
– Что же тогда делать? – простонал Скандер.
– Несколько вещей сделать можно, – спокойно ответил Бразил. – Большинство из вас рвётся к власти. Ну что ж, вот она – власть.
С этими словами он направился к контрольному пульту.
– Боже мой! Он идёт туда! Стреляйте, идиоты! – завопил Скандер и начал палить в Бразила из своего пистолета.
В следующую секунду его примеру последовали остальные. Они поливали Бразила таким количеством энергетических импульсов, которого хватило бы, чтобы уничтожить целое здание.
Огоньки Провидца часто замигали, и в тело марковианина вонзились жгучие молнии.
Бразил стоял как ни в чём не бывало.
Постепенно пальба прекратилась.
– Я же говорил вам, что вы не можете причинить мне никакого вреда, – сказал Бразил. – Никто из вас не может этого сделать.
– Вот дерьмо! – выругался Ортега. – В Мурителе твоё тело было разорвано в клочья!
– Ну конечно! – возбуждённо воскликнул Скандер. – Эх вы, глупцы! Это тело сконструировано непосредственно марковианским мозгом. Мозг не позволяет разрушить его, так как оно, в сущности, является частью самого мозга.
– Именно так, – согласился Бразил. – И я могу приказывать мозгу прямо отсюда. Я в состоянии делать это с той минуты, как мы вошли в Колодец. Я лишь хотел преподать вам урок.
– Похоже, что мы находимся в вашей власти, марковианин, – сказал Опора. – Что вы намерены делать дальше?
– Я могу воздействовать отсюда на любые вещи, где бы они ни находились, – сказал Бразил. – Мне нужно лишь сообщить мозгу исходные данные, и дело с концом. Правда, для каждого типа имеется свой контрольный пульт, но все они универсальны. Каждый из них можно переключить на любую форму жизни.
– Но ты говорил… – запротестовал Ортега.
– Если употреблять лексику Сержа Ортеги, то я соврал, – ответил Бразил, и в его голосе прозвучала весёлая нотка.
Вучжу бросилась к Бразилу и остановилась перед ним.
– Пожалуйста! Пожалуйста, не губите нас! – взмолилась она.
В голосе марковианина послышалось бесконечное сострадание.
– Я не собираюсь губить вас, Вучжу. Я – тот же самый Натан Бразил, которого вы знали с начала этой истории. Изменился я только внешне. Я ничего вам не сделал, ничего, чтобы заслужить подобное обвинение. И вы прекрасно знаете, что я не смог бы причинить вам вред. Я бы не смог… – Его голос не дрогнул; теперь в нём звучали боль и глубокое страдание, вызванные одиночеством, в котором протекала его невообразимо долгая жизнь. – Я бы никогда не смог стрелять в вас, Вучжу, – сказал он. Девушка горько расплакалась.
– Боже мой, Натан! Простите меня! Я не поверила вам и испугалась. О Боже! Мне так стыдно! Я хочу умереть! – выкрикивала она, рыдая.
Вардия подошла к ней и отвела в сторону.
– Надеюсь, вы удовлетворены! – воскликнула она. – Надеюсь, вы довольны собой! Если вам так уж обязательно кого-то мучить – пожалуйста, делайте со мной что хотите, но её оставьте в покое!
Бразил вздохнул.
– Приветствую в вашем лице более терпимое человечество, Вардия. Не думая о себе, вы проявили сострадание, позаботились о другом человеке. Для прежней Вардии это было бы просто немыслимо. Но если никто из вас так и не понял, что я имею в виду, я кое-что сделаю, не вам, а ради вас. Ради большинства, во всяком случае.
И повернувшись, он обратился сразу ко всем:
– Каждый из вас по-своему несовершенен. Совершенство – это цель эксперимента, а не его составная часть. Не терзайте себя, не бойтесь своих страхов. Встречайтесь с ними лицом к лицу! Не пасуйте перед ними! Боритесь с ними добротой, милосердием, состраданием! Побеждайте их!
– В нас слилось наследие предков и наше собственное прошлое, – напомнил ему Опора. – То, к чему, вы призываете, действительно возможно, но наши недостатки предопределены самой судьбой. Разумно ли требовать от нас, чтобы мы жили по этим правилам, если они нам непонятны?
– Вы можете хотя бы попытаться, – ответил Бразил. – В этом тоже состоит величие. «Тук-тук-тук» не умолкало.
– Что это за шум? – поинтересовался Ортега, сохранивший свой практицизм.
– Электрические цепи Колодца открыты для мозга, – ответил Бразил. – Мозг ожидает приказаний.
– И каковы же будут эти приказания? – нервно спросил Варнетт.
– Я должен осуществить кое-какую регулировку, – стал объяснять Бразил. – Несколько небольших операций, чтобы никто больше не мог случайно расшифровать базовое уравнение. Мне не хотелось бы ещё раз пройти через всё это. Иначе не будет никаких гарантий, что кто-нибудь ещё не воспользуется представившейся возможностью, чтобы испортить эту структуру, нанеся непоправимый вред триллионам существ, никогда не знавшим удачи. Но на всякий случай входные Ворота Колодца будут отрегулированы так, что станут открываться только передо мной. Кроме того, нужно будет принять дополнительные меры безопасности, чтобы меня можно было вызвать, если дела примут дурной оборот.
Скандер издал довольный смешок.
– Это всё? – спросил он с облегчением.
– Особенно приятно это слышать мне, – заявил Опора. – Нам важно, чтобы ничто не нарушило статус-кво. На некоторое время мы об этом забыли, но теперь полностью контролируем себя.