– Все в порядке. Боюсь, меня разоблачили, я отвечал уклончиво, – сказал Дроссельмейер. Он приподнял брови, увидев плохо скрытую насмешку Мариетты. – Мне очень неприятно, но я не могу открыть вам, где это; это коммерческая тайна, и я дал слово ее соблюдать.
– Как это интригующе, – усмехнулся Фредерик. – Нет ничего лучше нескольких отборных секретов для создания загадочного ореола.
Дроссельмейер продолжал смотреть в глаза Мариетты.
– Однако мне разрешено развлекать вас теми чудесами, которые я повидал во время путешествия. Рассказать о том, как я сидел на вершине пирамиды и смотрел на оранжево-медовый восход солнца, озаряющий пустыню. О древних руинах, омываемых морем, и о городах, погребенных в глубине джунглей. О ледяной пустыне огромной северной тундры, где бродят олени, дрожит луна и северное сияние колдует в небе.
Мариетта почувствовала укол зависти. Кажется, иметь Дроссельмейера в качестве постоянного гостя будет очень интересно.
– По-видимому, у вас богатый опыт путешественника, – Теодор откашлялся, – однако я и сам не такой уж затворник. Вы должны выкурить со мной пару сигар после обеда, и мы обменяемся историями. Я покупаю только лучшие сигары, у меня тот же поставщик, что у короля Эдуарда, да будет вам известно, – прибавил он доверительным шепотом.
Вместе с выпечкой принесли еще шампанского. Мариетта отказалась и от того, и от другого, слушая, как отец дирижирует беседой.
– Мое упущение, что я раньше не сказал о том, какой красивый шкаф заметил в вашей гостиной, – сказал Дроссельмейер, когда подали десерт. Пирог в соусе из красного вина, тонко нарезанный прозрачными ломтиками картофель и гору свежих овощей. Мариетта делала маленькие глотки, ей было душно после тяжелого, сытного обеда и от жара, который испускали мигающие свечи.
Ида одарила его блаженной улыбкой.
– Вы слишком щедро раздаете комплименты, доктор Дроссельмейер.
– Может быть, вы позволите мне смастерить для этого шкафа что-нибудь новое?
– О, я не могу принять… – начала Ида.
– Это доставит мне удовольствие, – перебил ее доктор Дроссельмейер.
В улыбке Иды ясно читалась жадность.
– Ну, если вы настаиваете, то мы будем вам очень признательны. Ваши изобретения просто чудесны, я прежде ничего подобного не видела.
Мариетта не сомневалась, что вскоре все будут стараться заполучить одну из поделок Дроссельмейера. Частица магии в их собственном доме, очарование, которое будет питать воображение, согреет ностальгическими мыслями о давно минувших днях, об оживших сказках, игрушках и детских играх. Сам этот человек тоже был очаровательным, и Мариетта с удовольствием обнаружила, что ей доставляет удовольствие его общество. Уже давно в дом к семье Стелл не приходили гости, которые не казались ей невыносимыми, и, более того, она была не единственным членом семьи, которого очаровали его рассказы.
Дроссельмейер оказался идеальным гостем.
Глава 6
Кoгда вечер сменился ночью и колдовской час опустился на особняк семейства Стелл, все стало молчаливым, как звезды на небесах. Мариетта шла по коридору верхнего этажа. Это был мир темно-бордового ковра и портретов выдающихся членов их семьи, написанных за многие столетия. Хотя остальной дом с тех пор перекрасили в более светлые тона с цветочными мотивами, оформление коридора, ведущего к старой детской, оставалось викторианским. Мариетта нашла Фредерика греющимся у камина в их общей гостиной. Он снял черный сюртук и развязал галстук в крапинку. Не оборачиваясь к ней, он сказал:
– Я не видел маму такой взволнованной с тех пор, как сын Камберса проявил интерес к возможности умыкнуть тебя. Мне почти жаль Дроссельмейера.
Мариетта захлопнула за собой дверь с более громким стуком, чем намеревалась. Розовое сияние светлых обоев и потрескивание огня делали комнату уютной, несмотря на устаревшую мебель и потертые ковры. Это была единственная комната в особняке, в которую их родители не осмеливались входить, и они провели здесь много часов в приятном уединении. Именно здесь Фредерик, стоя перед ней со своим любовником, посвятил ее в их тайну. Здесь они проводили вдвоем целые вечера: Мариетта выполняла свои пируэты, а Фредерик рисовал, их любовь и доверие друг к другу росли и крепли по мере того, как дно бутылки с шампанским становилось все ближе.
Фредерик повернулся и окинул ее взглядом:
– Тебя что-то беспокоит?
– Я уже и думать забыла о Филиппе, пока ты не вспомнил. – Она потерла висок при воспоминании об их неудачном ланче в прошлом месяце под бдительным надзором гувернантки.
Фредерик усмехнулся:
– Это тот, который произносил монолог об охоте в их семейном поместье в Шотландии, или тот, у кого текли слюни, когда он ел?