12 октября Генеральная Ассамблея ООН проголосовала за осуждение предполагаемой аннексии - которую посол Великобритании в ООН назвал "крупнейшей насильственной аннексией территории со времен Второй мировой войны" - и призвала государства-члены не признавать ее. Голосование за принятие резолюции, как и предыдущие голосования ГА ООН весной 2022 года против России, было односторонним: 143 страны высказались за, пять (Россия, Беларусь, Сирия, Северная Корея и Никарагуа) против, тридцать пять (включая КНР) воздержались, а десять (включая Иран) не голосовали.
В-третьих, Путин нашел козла отпущения. Присоединяя украинскую территорию в областях, где его военные все еще теряли территорию и несли большие потери, Путин удваивал свою до сих пор безуспешную "специальную военную операцию". При этом ему нужно было найти объяснение патентованным российским неудачам, которые до сих пор не включали в себя приписывание украинской храбрости, компетентности, патриотизма или сопротивления. Ему нужно было то, что Кеннан назвал "угрожающим" внешним врагом, который "основан не на реалиях иностранного антагонизма, а на необходимости объяснения" отсутствия успеха "специальной военной операции". Простым ответом, кеннановским ненастоящим внешним врагом, для Путина стали Соединенные Штаты и Запад, что нашло отражение в усилении преследований и нападений на посольство в Москве.
В своем обращении к российскому народу в мобилизационной речи 21 сентября Путин заявил, что именно Соединенные Штаты и их союзники по НАТО инициировали конфликт в Украине, стремясь уничтожить Россию: "Цель Запада - ослабить, разделить и в конечном итоге уничтожить нашу страну. Они открыто говорят, что им удалось развалить Советский Союз в 1991 году, и теперь пришло время распада России на множество регионов и областей, люто враждующих друг с другом". По словам Путина, чтобы осуществить этот гнусный глобальный замысел, Запад "превратил украинский народ в пушечное мясо и подтолкнул его к войне с Россией".
Соединенные Штаты и НАТО продолжали "закачивать" оружие в Украину, поддерживать и направлять украинских военных. По словам Путина, Россия сражалась не только с Украиной, но и с объединенной мощью НАТО: Украина, по его словам, была "наводнена оружием". Киевский режим задействовал банды иностранных наемников и националистов, военные подразделения, подготовленные по стандартам НАТО и находящиеся под фактическим командованием западных советников. Сегодня наши вооруженные силы... противостоят не только неонацистским формированиям, но и всей военной машине коллективного Запада". В этом более широком (воображаемом) контексте российским военным, конечно, было понятно, как трудно продвигаться вперед и достигать целей "специальной военной операции" - денацификации и демилитаризации Украины (первое фактически невозможно, второе - практически невозможно). Таким образом, российские неудачи и провалы не были негативным отражением Путина или его правительства или признаками успеха более мелкого и слабого противника. Чекистский лидер никогда бы не признал, что Украина успешно противостояла российской агрессии.
Путин попытался заверить российский народ в том, что, несмотря на трудности, связанные с экзистенциальной войной, развязанной США и НАТО против его страны, российские военные в конечном итоге одержат победу над грубой мощью Запада, собранной в Украине: "Лобовая атака приведет к большим потерям, поэтому наши подразделения... действуют планово и грамотно, используя боевую технику, сберегая личный состав и шаг за шагом освобождая землю, очищая города и села от неонацистов и помогая людям, которых киевский режим превратил в заложников и живой щит". Даже такой знаток культуры кремлевского умолчания, как Кеннан, был бы поражен количеством лжи и дезинформации, втиснутых в это одно предложение.
Чтобы подкрепить свои успокоительные слова, Путин в заключение прибегнул к ставшей уже заезженной угрозе ядерной войны, сказав своим соотечественникам: "Я хотел бы напомнить вам, что наша страна тоже располагает различными средствами поражения. Причем, в некоторых областях более совершенные, чем у стран НАТО. Если возникнет угроза территориальному единству нашей страны, то для защиты России и нашего народа мы, безусловно, применим все имеющееся у нас оружие. Это не блеф". Чем больше он повторял это предупреждение, фактически говоря: "На этот раз я действительно это имею в виду", тем больше он снижал психологическую силу угрозы, исходящей от российского ядерного арсенала. Это само по себе было опасным явлением как с точки зрения признака слабости, так и с точки зрения уменьшения страха перед ядерной войной.