В каждой из этих историй один из игроков (капрал и подполковник), оказавшийся на проигравшей стороне глобального конфликта (Великой и Холодной войн), который, по его мнению, его страна на самом деле не проиграла (только из-за "удара в спину" в Берлине и Москве), пришел к власти, подавив зарождающуюся демократию в своем стремлении восстановить империю, территория которой была отторгнута злыми иностранными интересами. Движимый историей (Фридрих Великий и Петр Великий, соответственно) и глубоким чувством обиды, каждый лидер стремился исправить великую "геополитическую катастрофу", которую его страна пережила в XX веке.
И для Путина, и для Гитлера "геополитические катастрофы" стали причиной навязывания их странам мнимых международных границ, оторвавших их народы от их исконных земель. Для Гитлера это была искусственная граница на востоке с Польшей, созданная по итогам Великой войны, которая разделила Немецкий народ. Для Путина это была искусственная граница на западе (то, что было внутренней границей Советского Союза), которая после холодной войны стала международной границей, разделившей Русский мир. И Путин, и Гитлер прибегали к войне, чтобы стереть то, что они считали незаконными международными границами, и воссоединить свои исторические народы.
Конечно, Гитлер пошел гораздо дальше Путина в своем безумном стремлении вернуть своей стране величие. Неоспоримо, что нацистская Германия преследовала военные цели, выходящие далеко за рамки Польши и восстановления исторической территории Германии. Помимо войны против Великобритании и Франции (а позже и США), Гитлер и нацисты вели крестовый поход за Lebensraum для Германии и значительно расширили свою агрессивную войну на востоке, вторгнувшись в Советский Союз 22 июня 1941 года. Их крестовый поход включал в себя "самые жестокие и многочисленные" преступления против человечества в Холокосте, которые были доказаны в Нюрнберге и которые не идут ни в какое сравнение с войной России в Украине.
Тем не менее, более широкие цели войны и территориальная агрессия Германии не подрывают основную оценку первоначального вторжения Германии в Польшу и не умаляют его применимости в качестве прецедента к вторжению Путина на Украину. Как сказал судья Джексон в Нюрнберге, "ведение агрессивной войны за малые доли (Польша или Украина) было и остается столь же незаконным, как за большие (вся Восточная Европа или территории бывшего Советского Союза)". Более того, невозможно сказать, пока идет "специальная военная операция" - а она идет на момент написания этой статьи - каковы конечные цели Путина, помимо заявленных им целей "денацификации" и "демилитаризации" Украины. Предыдущая агрессия России против Грузии в 2008 году, а еще раньше - против Молдовы, говорит о том, что территориальные амбиции Путина почти наверняка гораздо шире и включают в себя, как минимум, некоторые другие бывшие республики Советского Союза.
Однако, подобно масштабам военных целей Гитлера, описанным судьей Джексоном на Нюрнбергском процессе, "точные пределы" путинских "амбиций... не нуждаются в определении". Неопровержимые доказательства свидетельствуют о том, что Россия совершила преступление агрессии, как оно было определено в Нюрнберге: "вторжение ее вооруженных сил, с объявлением или без объявления войны, на территорию другого государства". Вторжение в Украину не имело никакого юридического обоснования. Пропагандистское заявление России о "геноциде" украинцев против русских для оправдания вторжения было абсурдным и было отвергнуто подавляющим большинством голосов Международным судом. Международный суд обязал Россию немедленно прекратить "специальную военную операцию" и вывести войска с украинской территории.
Другим оправданием вторжения со стороны России была самооборона, чтобы предотвратить или упредить нападение со стороны Украины, НАТО и/или Соединенных Штатов. Это обоснование так же нелепо, как и развенчанное заявление Путина о геноциде украинцев неонацистами в Киеве. Конечно, ведение оборонительной войны не является преступлением агрессии, как объяснил судья Джексон в Нюрнберге: "Осуществление права на законную самооборону, то есть сопротивление акту агрессии,... не должно представлять собой агрессивную войну". Однако для того, чтобы самооборона была законной, должен существовать "добросовестный страх нападения". У России не было такого добросовестного страха в 2022 году, так же как у Германии не было такого страха в 1939 году.
Ни один из нацистских подсудимых в Нюрнберге убедительно не утверждал, что Польша напала на Германию, но некоторые утверждали, что действия Германии не были агрессивными, потому что они "были оборонительными против "большевистской угрозы"". Эти обвиняемые, по словам судьи Джексона, утверждали, что они "лишь намеревались защитить Германию от возможной опасности со стороны "угрозы коммунизма", которая была чем-то вроде навязчивой идеи для многих нацистов". Советский главный обвинитель, генерал Руденко, презрительно и неудивительно насмехался над этим аргументом: "Разве это могла быть оборонительная война? Но никто не собирался нападать на Германию, ни у кого не было такой идеи, и, по моему мнению, такой идеи вообще не могло быть".