Выбрать главу

Кейт, как и Грейс, была жительницей Нью-Йорка, и у нее была отличная репутация и послужной список на дипломатической службе. Мы с Кейт проработали вместе почти два года, прежде чем она стала моим начальником штаба. Она руководила группой поддержки моей кандидатуры в департаменте, запрашивала нужные мне меморандумы, организовывала соответствующие брифинги, а по мере приближения слушаний создавала "совет убийц". Мне очень повезло, что она сменила Грега на посту руководителя офиса заместителя секретаря. Грейс как-то сказала мне, что впечатлена Кейт, ее умом, уравновешенностью и индивидуальностью, и что она могла бы успешно работать в частном секторе за гораздо более высокую зарплату. Мы согласились, что нашей стране повезло, что она стала американским дипломатом.

Мне нужна была помощь всей команды Кейт, потому что мою кандидатуру собирались изучать под микроскопом. Вашингтонские СМИ предсказывали, что меня ждут "все более скептические и пристрастные слушания в Сенате по утверждению моей кандидатуры" (как написала Foreign Policy 17 октября). Главный демократ в комитете по международным отношениям, сенатор Роберт Менендес из Нью-Джерси, сказал в интервью CNN по поводу моей кандидатуры: "[Салливану] предстоит ответить на множество вопросов.... Это будут жесткие слушания по моей кандидатуре, насколько я понимаю".

Я знал, что предстоящие трудности выйдут за рамки самого слушания в Сенате. В каком-то смысле у меня было две аудитории. Я всегда говорил правду и отвечал на вопросы сенаторов в меру своих возможностей, что, как я надеялся и подозревал, приведет к моему утверждению - возможно, даже при двухпартийном голосовании. Однако была и другая аудитория - в Белом доме, и если президент не был удовлетворен моей работой, он мог не подписать комиссию о назначении меня послом, даже (а может, и особенно) если бы я был единогласно утвержден Сенатом.

Я решил не задумываться над этим вопросом и просто ответить на вопросы, заданные мне членами комитета. В конечном счете, я бы опирался на свой обширный послужной список и, как отмечает Foreign Policy, на "тот факт, что репутация [Салливана] в Вашингтоне высока ..... Он пользуется большим уважением среди дипломатов как способный и дружелюбный руководитель". Однако ничто из этого не гарантировало бы моего утверждения в политически напряженной атмосфере, в которой мне предстояло предстать перед августейшим сенатским комитетом по международным отношениям.

Незадолго до слушаний я встретился с секретарем Помпео и сказал ему, что не откажусь отвечать на вопросы об Украине и телефонном разговоре 25 июля. Хотя Белый дом рекомендовал сотрудникам администрации не сотрудничать с расследованием импичмента Палаты представителей и не давать показаний, я сказал секретарю, что не считаю, что могу отказаться отвечать на вопросы на слушаниях по моему утверждению только потому, что эти вопросы также относятся к расследованию импичмента Палаты представителей. Я считал, что сенаторы имеют право задавать соответствующие вопросы, чтобы оценить мою пригодность для работы послом в России, а это включало вопросы о том, что я делал и говорил на посту заместителя госсекретаря. Госсекретарь Помпео не пытался разубедить меня; он просто посоветовал мне руководствоваться наилучшими суждениями.

Несмотря на чрезвычайное внимание ко мне и к моей кандидатуре, а также на ажиотаж, вызванный начавшимися расследованиями по поводу импичмента, я с удовлетворением обнаружил, что меня по-прежнему поддерживает двухпартийная партия. Эта поддержка проявилась в самом начале слушаний 30 октября, когда сенатор Бен Кардин, старший демократ из Мэриленда, и сенатор-республиканец Дэн Салливан (не родственник) из Аляски совместно представили меня Комитету по международным отношениям. Затем председатель комитета, сенатор Джеймс Риш из Айдахо, представил для протокола письмо, которое комитет получил в поддержку моей кандидатуры от десятков бывших высокопоставленных чиновников - демократов и республиканцев, политических назначенцев и кадровых офицеров, включая министра Мэттиса (ныне покинувшего свой пост и вызывающего отвращение у президента Трампа).