Я оставался в Вашингтоне пару недель из-за продолжительных каникул в России в начале января по случаю Нового года и православного Рождества, когда правительство и большая часть страны закрываются. У меня больше не было обязанностей заместителя секретаря, и я потратил время на подготовку к новой должности. По плану я должен был вылететь в Москву 15 января 2020 года, после возобновления работы российского правительства. Встреча с президентом и секретарем была назначена на 13:00 пятницы, 10 января, и на этот же день министерство запланировало более официальную церемонию приведения меня к присяге в качестве посла. Она должна была состояться в 15:00 в большой и богато обставленной комнате Бена Франклина.
Я прибыл в Белый дом 10 января задолго до запланированной встречи с президентом в Овальном кабинете. Госсекретарь Помпео прибыл отдельно. Не зная меня, бывший губернатор Нью-Джерси Крис Кристи также прибыл в Белый дом без предупреждения. Президент Трамп пригласил его в небольшую президентскую столовую, расположенную рядом с Овальным кабинетом, а госсекретаря Помпео пригласил присоединиться к ним. Президент перерыл весь свой дневной график, чтобы пообщаться с бывшим губернатором Кристи. Я прождал почти два часа, не имея ни малейшего представления о причинах задержки, и все больше нервничал по мере приближения времени церемонии приведения к присяге. Время от времени появлялись помощники, чтобы заверить меня, что президент скоро примет меня, но в Государственном департаменте собралось несколько сотен человек на мероприятие, которое я не мог пропустить.
Когда я сидел в приемной Западного крыла, а часы приближались к трем часам дня, из люкса Овального кабинета выскочил секретарь Помпео и предложил подвезти меня обратно в министерство, что я с благодарностью принял, поскольку в противном случае он (как хозяин) и я (как почетный гость) опоздали бы на церемонию приведения меня к присяге. Во время короткой поездки секретарь сказал мне, что он несколько раз безрезультатно напоминал президенту, что тот должен хотя бы ненадолго встретиться с послом, отбывающим в Россию.
Я удивлялся отсутствию дисциплины у президента, но не был полностью удивлен. Это было еще одним напоминанием о том, что Дональд Трамп не интересуется обычными обязанностями своего кабинета, такими как беседа с послом, которого он отправляет на сложный и ответственный пост. Однако если это не было шоком, то все же разочарованием и не предвещало ничего хорошего для новой миссии, к которой мне предстояло приступить.
Прибыв в Фогги-Боттом, мы с госсекретарем Помпео сразу же отправились в комнату Бена Франклина на восьмом этаже департамента на церемонию. Там собралась большая толпа моих родственников, друзей и коллег. Присутствовали несколько членов кабинета министров, а также высокопоставленные чиновники Белого дома, включая Джареда и Иванку Трамп. Судья Алито принес присягу, а Грейс держала нашу семейную Библию. Я был благодарен судье за то, что он смог и захотел возглавить церемонию в кратчайшие сроки после того, как председатель Верховного суда Джон Г. Робертс, который привел меня к присяге в качестве заместителя секретаря, не смог присутствовать из-за подготовки к предстоящему процессу импичмента Трампа в Сенате. Хаос, царящий в Белом доме, распространялся по всему федеральному правительству.
Я так и не поговорил с президентом Трампом до отъезда в Москву. Более того, я больше никогда с ним не разговаривал.
Моя речь на торжественной церемонии приведения к присяге 10 января стала размышлением над первой репликой диалога в фильме "Крестный отец", произнесенной гробовщиком Америго Бонасерой: "Я верю в Америку". Я говорил о значении патриотизма и приверженности государственной службе в моей расширенной семье иммигрантов, которая оказала большое влияние на мою жизнь и карьеру, в том числе на мое решение поехать в Москву. Мои бабушка и дедушка были родом из Ирландии, а родители Грейс - с Кубы. Среди многих американских патриотов, с которыми я рос и которых я упоминал в своем выступлении , были мой покойный отец, Джон Х. Салливан, ветеран боевых действий ВМС США во Второй мировой войне, и двоюродный дед Грейс, Хосе Пухальс, который десятилетиями выживал в качестве беспрерывного политического заключенного на Кубе Фиделя Кастро, пока не был освобожден в свою приемную страну, США, за неделю до нашей с Грейс свадьбы в 1988 году. Все они вдохновляли меня, потому что верили в Америку.