Я попытался устранить некоторую двусмысленность и обсудить с русскими их тактическое ядерное оружие. Я спросил, как запасы этого оружия вписываются в их военную доктрину и стратегию. Но русские были с каменным лицом. Они не стали давать даже приблизительную оценку количества нестратегических вооружений в своем арсенале - к сожалению, но в соответствии с их многолетней практикой сопротивления усилиям Соединенных Штатов по повышению прозрачности российской программы нестратегических ядерных вооружений.
Меня очень расстраивала наша неспособность добиться хотя бы малейшего прогресса в обсуждении с русскими этой важной темы, но я не показывал этого на встрече. Я понял, что в таких обстоятельствах очень важно терпение, и решил постараться всегда сохранять самообладание. Кеннан советовал, что "непременным условием успешного ведения дел с Россией" является то, что любой иностранный дипломат должен "всегда оставаться хладнокровным и собранным". Русские рассматривают "потерю самообладания и самоконтроля" как признак слабости, которой "они быстро воспользуются". Лично я также обнаружил, что случайное проявление юмора в нужный момент может как разрядить напряженную ситуацию, так и продемонстрировать чувство спокойной уверенности. Но случаи , когда юмор был уместен, были редки, потому что русские не уважали ничего похожего на легкомыслие в дискуссии о такой смертельно серьезной вещи, как контроль над вооружениями.
В один из моментов диалога, во время очень продолжительной (почти два часа) и напряженной дискуссии, которая ни к чему не привела, я посмотрел через длинный стол на более чем дюжину красных лиц с русской стороны (все пожилые мужчины). Они явно остро нуждались в туалете или перерыве на сигареты. Я хлопнул рукой по столу и сказал строгим голосом: "Это должно прекратиться". Затем я сделал паузу. Все по обе стороны стола повернулись ко мне с расширенными глазами, ожидая вспышки гнева по поводу отсутствия прогресса в нашей дискуссии. Вместо этого я улыбнулся и сказал, что, похоже, нам нужно сделать перерыв, пока за столом не появилось еще больше красных лиц или чего похуже. Рябков рассмеялся, как и многие его облегченные коллеги. Я постарался не пользоваться удобствами во время перерыва, чтобы показать, что я силен и сосредоточен и делаю перерыв только для того, чтобы угодить моим русским друзьям.
Когда мы вновь собрались, я не могу сказать, что мы достигли какого-то прогресса в обсуждении, но беседа была несколько менее натянутой и напряженной. Это был банальный и мимолетный жест, но с его помощью я хотел донести до Рябкова и его коллег, что я уверенный в себе, но разумный человек, неизменно приверженный интересам своей страны и своим принципам, но человек, с которым можно вести дела.
Подобными небольшими шагами я пытался наладить рабочие отношения с русскими, будучи заместителем госсекретаря. Теперь я намеревался таким же образом подойти к своей будущей миссии в России.
Диалог по стратегической безопасности завершился в конце долгого дня без каких-либо соглашений, кроме того, что будущая повестка дня длинная и сложная и что мы должны встретиться снова. По пути в Вашингтон я заехал в Брюссель, чтобы проинформировать наших союзников по НАТО о сути переговоров в Женеве, особенно о нестратегическом ядерном оружии. Члены Альянса были обеспокоены нарушением Россией Договора INF - что неудивительно, учитывая, что многие союзники находятся в пределах промежуточной дальности российских ракет, на которые распространяется действие договора, - и последующим неизбежным выходом Соединенных Штатов из договора.
В то время я мало что мог сделать. Но теперь, готовясь занять новую должность в Москве, я надеялся, что возможность более тесного взаимодействия с российским правительством позволит мне добиться успеха там, где переговоры в Женеве потерпели неудачу. Это было не единственное незавершенное дело, которое я надеялся решить после приезда в Россию.
Спустя два месяца после диалога по безопасности в Женеве я возглавил межведомственную делегацию США для участия во втором раунде российско-американского контртеррористического диалога, который состоялся 9 сентября 2019 года в Вене (Австрия). В состав делегации США входили представители ФБР и разведывательного сообщества. Российскую делегацию возглавлял заместитель министра иностранных дел Олег Викторович Сыромолотов. В отличие от Рябкова, который был карьерным дипломатом, Сыромолотов был высокопоставленным кадровым офицером разведки, который в течение одиннадцати лет был генералом ФСБ и руководителем ее контрразведывательной службы. В марте 2015 года он был снят с должности главы контрразведки ФСБ и переведен в Министерство иностранных дел, где стал отвечать, в частности, за вопросы борьбы с терроризмом.