В качестве посла я часто общался с представителями российских СМИ и не боялся высказывать свое мнение. После того как я закончил длинное интервью с влиятельной российской ежедневной газетой с национальным распространением "Коммерсантъ", посвященное политике и бизнесу, Ребекка Росс назвала мой стиль интервью "острым", что я воспринял как комплимент. Моей целью было честно поговорить с российским народом - так, как они не слышали от своих лидеров, - привлечь его внимание и дать ему возможность взглянуть на отношения между Россией и США и на новости дня с другой стороны.
Моей первой большой встречей с прессой стал обед с редакторами ТАСС, известной российской государственной службы новостей, и корреспондентами различных российских СМИ, состоявшийся 30 января. В большом конференц-зале штаб-квартиры ТАСС в Москве собралось не менее пятидесяти человек. Разговор был вежливым и неконфронтационным, поскольку российские репортеры оценивали меня как нового посла США. Еда была роскошной, и я наслаждался дискуссией. Я подумал, что, возможно, они не обижаются на меня за мое первое знакомство с российскими СМИ.
Так было до тех пор, пока серия вопросов от двух молодых российских журналистов не изменила тон. Они настойчиво расспрашивали меня о Законе США о регистрации иностранных агентов (FARA), который был принят еще во время Второй мировой войны и требует регистрации в Министерстве юстиции от лиц, представляющих в США иностранных агентов, в частности иностранные правительства и политические партии (лоббистам иностранных коммерческих интересов разрешается регистрироваться в Конгрессе в соответствии с более разрешительным Законом о раскрытии информации о лоббировании). Российские журналисты пытались доказать, что FARA гораздо более обременителен, чем недавние (и предлагаемые в дальнейшем) изменения в российском законодательстве об иностранных агентах и их влиянии. Я с этим не согласился и указал на существенные различия между простым законом о регистрации в США и более драконовскими ограничениями, принятыми и предложенными в России.
Обед продолжался, но мой интерес вызвали вопросы об иностранных агентах и FARA от представителей российских государственных СМИ. Они были сигналом того, что было важно для Путина и Кремля в январе 2020 года. Российское правительство находилось в центре масштабных репрессий против гражданского общества, используя, среди прочего, ярлык "иностранного агента" в качестве предлога для арестов и заключения в тюрьму независимых журналистов и политических лидеров. Кремль через свои государственные СМИ занимался дезинформацией, пытаясь представить ложную версию, что действия России ничем не отличаются от действий Соединенных Штатов в рамках FARA. Я был свидетелем этой дезинформационной кампании в моем присутствии на обеде в ТАСС, и мне пришлось дать жесткий отпор. При этом я заново усвоил старый урок: бесплатных обедов не бывает.
Российские репрессии против гражданского общества, включая роспуск организаций и аресты лиц, объявленных иностранными агентами, набирали обороты в последующие месяцы и продолжались на протяжении всего моего пребывания на посту посла. Эти репрессии совпали с конституционными реформами, которые Путин ввел в январе, когда я прибыл в страну, - новыми правилами, которые укрепили его власть и позволили ему оставаться президентом, несмотря на существующие конституционные ограничения по срокам, до 2036 года.
Вскоре после обеда в ТАСС я смог дать свою личную оценку кремлевскому лидеру, вызвавшему такой переполох в России и мире.
Глава 6. Чекист
Я несколько раз кратко встречался с ВЛАДИМИРОМ ПУТИНЫМ на посту заместителя госсекретаря и часами сидел за его спиной на Восточноазиатском саммите в Сингапуре в ноябре 2018 года, но не имел с ним полноценной беседы. Таким образом, моя первая встреча с Путиным в качестве посла, запланированная на 5 февраля 2020 года, также стала первым случаем, когда я смог подробно поговорить с ним.
Наша встреча 5 февраля была частью официальной церемонии вручения верительных грамот послам, недавно прибывшим в Москву, которую Путин устраивает один или два раза в год в Большом Кремлевском дворце. На ней присутствовали министр иностранных дел Лавров и посол Ушаков, а более двадцати послов вручали верительные грамоты лично Путину. Мне сказали, что после церемонии у меня будет встреча с Путиным, на которую он обычно опаздывает. Как и автократы на протяжении всей истории человечества, он заставлял людей ждать, а затем драматично выходил на сцену без малейшего намека на раскаяние, независимо от того, насколько велика или величественна была аудитория. Это был грубый способ показать собеседникам, что он - босс.