Старший офицер Секретной разведывательной службы Великобритании, или МИ-6, впервые сказал мне, что единственный способ понять современное российское правительство - это рассматривать его как "разведывательное государство". Но именно высокопоставленный сотрудник американской разведки просветил меня относительно природы российского правительства и режима, который создал Путин. Каждую неделю мы проводили много часов, обсуждая и анализируя, как в России доминируют службы безопасности и как ее возглавляет президент, который является самопровозглашенным чекистом, лично отождествляющим себя с теми, кто несет ответственность за "красный террор". В самом деле, Путин держал статуэтку "железного Феликса" Дзержинского в своем кабинете, когда был директором ФСБ. Каждый год он с энтузиазмом отмечал праздник 20 декабря - дату основания ВЧК - в честь российских спецслужб, известный в народе как День чекиста. Однажды Путин пошутил, что ему и группе чекистов из КГБ было поручено внедриться в новое российское правительство, и они "успешно справляются с этой задачей".
Таким образом, Путин - главный чекист своего поколения, возглавляющий небольшую группу избранных людей, обладающих подготовкой, опытом и склонностью защищать русскую цивилизацию от ее врагов внутри страны и за рубежом. Хотя чекистская "порода" никогда не была связана законом, у нее есть свой кодекс и правила, омерта, как у организованной преступной семьи. Важной частью этого кодекса является верность - раз чекист, то всегда чекист. Как сказал сам Путин, "бывших чекистов не бывает", и "не бывает бывших сотрудников КГБ".
Будучи послом, я сделал несколько важных выводов о Путине и его правительстве, рассмотрев их через историческую чекистскую призму. Мою уверенность в этих выводах подкреплял тот факт, что Джордж Кеннан сделал те же самые выводы за семьдесят пять лет до меня.
Мой первый вывод заключался в том, что для Путина как чекиста нет и никогда не было более важного приоритета, чем сохранение государственной власти, будь то в лице царя, руководящих кадров Коммунистической партии Советского Союза или самого Путина в качестве президента Российской Федерации. Действительно, в России так было всегда, будь то опричники (Иван IV), Охрана (Александр III и Николай II), ЧК (Ленин), НКВД (Сталин), КГБ (Хрущев, Брежнев и др.) или ФСБ (Путин).
Когда я был послом США в России, Путин был российским государством. Вячеслав Володин, занимавший пост председателя Государственной думы в то время, когда я служил в Москве, однажды знаменито сказал: "Сегодня нет России, если нет Путина", и, как заявил бы любой хороший чекист, "любое нападение на Путина - это нападение на Россию". Власть Путина и продолжение его правления были его единственными целями, и, как заметил Кеннан о российских лидерах, "стремясь к безопасности своего правления, они [готовы] не признавать никаких ограничений, ни божеских, ни человеческих, на характер своих методов".
Мой второй вывод заключался в том, что, сохраняя власть государства в лице Путина, российское руководство беззастенчиво выдвигает любую позицию или аргумент, независимо от того, насколько они контрфактичны или аисторичны, которые полезны для поддержки Путина (государства) в любой момент. Таким образом, при защите путинской власти не существовало "правды". По словам Кеннана, "само пренебрежение русских к объективной истине - более того, их неверие в ее существование - заставляет их рассматривать все изложенные факты как инструменты для достижения той или иной скрытой цели". В 2020 году, как и во многие предыдущие годы, этой целью была защита государства. А государство, в свою очередь, - Путина.
Мой третий вывод заключался в том, что в России не может быть независимых источников власти, помимо Путина и Кремля, и поэтому он требует "подчинения или уничтожения всех конкурирующих сил". Как и в случае с российскими лидерами на протяжении всей истории, при Путине никому другому не будет позволено обрести власть, неподвластную ему. Таким образом, как заметил Кеннан о Сталине, в поле его господства попала "Русская православная церковь с ее зарубежными филиалами". Я часто с горечью говорил своим коллегам по посольству, что в России нет ничего святого. Путин и ФСБ использовали Русскую православную церковь так же, как Сталин во время Второй мировой войны. До войны именно Сталин одобрял гонения на священников и Церковь, но после немецкого вторжения в июне 1941 года он обратился к Церкви и ее истории, чтобы поднять русский народ на защиту своей родины и древней христианской цивилизации. Путин опирался на Церковь точно так же, когда продвигал и защищал образ России и ее цивилизации, находящейся в осаде декадентского Запада. Церковь, безусловно, находилась под его влиянием (ходили слухи о том, что в семинариях обучаются сотрудники ФСБ под прикрытием), и она оказалась для него, как и для его предшественников, полезным инструментом.