Мадам Дюшен заговорила, и Кендра повернулась к ней, неохотно оторвав взгляд от сокровищ ротонды.
— Мои господа просили меня заверить вас в том, что вам будет оказан самый теплый прием. Они хотят, чтобы вы чувствовали себя как дома все время вашего пребывания здесь. Вы можете пользоваться бассейном, теннисными кортами, лодкой, водным велосипедом и, само собой разумеется, частным пляжем.
— Спасибо, это просто потрясающе.
— Месье Лоран отдал распоряжение конюху подобрать для вас подходящую лошадку, если вам захочется покататься верхом. Если у вас возникнут какие-нибудь желания, вам нужно только сказать об этом.
Мадам Дюшен вынула из кармана платья конверт и протянула его Кендре:
— Это от мадам Надин.
— Значит, Буркели еще не приехали? — изумленно спросила Кендра, беря конверт.
На лице экономки появилось выражение некоторой растерянности:
— Нет. Месье Жан-Мишель вообще не приезжает сюда после смерти своей супруги, мадам Лилиан. Месье Лоран изредка заглядывает на уик-энд. Только мадам Надин посещает нас регулярно. Ну и Реми, конечно.
Она взъерошила мальчику волосы.
— Наш Реми каждое лето проводит здесь два месяца.
— Мама приезжает на уик-энд, — добавил Реми.
— Понятно, — сказала Кендра с облегчением.
Вероятно, у Надин внезапно изменились планы, но об этом можно будет узнать из ее письма.
— Ужин обычно накрывают в парадной столовой в восемь вечера, — продолжала экономка. — Однако вы у нас единственная гостья, поэтому, возможно, согласитесь ужинать в малой столовой. Или же, по вашему выбору, с Реми в семь часов в семейной столовой.
Парадная столовая? Малая столовая? Семейная столовая? Сколько же всего столовых в этом доме, недоверчиво спрашивала она себя.
— А теперь прошу вас пройти сюда, я покажу вам ваши апартаменты.
Мадам Дюшен приглашающим жестом показала на мраморную лестницу.
— Когда вы устроитесь и отдохнете, я объясню вам, в чем состоят меры безопасности.
Кендра слабо улыбнулась. Апартаменты? Разумеется, исходя из всего увиденного здесь, можно было ожидать, что ей предоставят большую, быть может, даже роскошную спальню с отдельной ванной. Но «апартаменты», иными словами, анфилада комнат — это было уже нечто за пределами ее воображения. Ей все больше становилось не по себе, и она чувствовала себя Золушкой на балу. Нет, мысленно уточнила она, Золушкой в Версале.
— Надеюсь, вам понравится у нас, мадемуазель Мартин.
Мадам Дюшен что-то коротко сказала Реми по-французски, а затем исчезла за дверью слева.
— У меня сейчас будет урок по плаванию, — пояснил Реми, с надеждой глядя на Кендру. — Но я ведь увижу вас за ужином, правда?
— Конечно, — ответила Кендра. Видимо, даже в семейной столовой еду на золотых блюдах будут подавать лакеи в ливреях.
Кендра, в третий раз перечитав записочку Надин, покачала головой. Семейство Буркелей и не собиралось приезжать в Довиль. Она чувствовала себя выбитой из колеи — настолько неожиданной оказалась для нее эта новость.
Все ее предположения о совместном отдыхе были ошибочными. Разумеется, она проведет какое-то время с Реми, и это приятно. Но, судя по всему, даже Реми отдыхал летом один, без родителей.
Она задумчиво сдвинула брови. Быть может, она правильно поступила, отклонив приглашение Буркелей в тот день, когда встретилась с ними в кабинете американского посла. Быть может, само это приглашение было всего лишь светской любезностью, а не искренним желанием отблагодарить ее. Быть может, она совершила ужасную глупость, позвонив Надин и дав согласие погостить в Довиле.
Кендра еще раз перечитала письмо. Нет, Надин обращалось к ней с неподдельной теплотой и искренне желала приятно провести время. И все слуги — начиная от охраны у ворот, которой было известно ее имя и время приезда, до экономки, ясно давшей понять, что вся вилла в полном ее распоряжении — были соответствующим образом загодя проинструктированы.
В конце концов, она успокоилась на сей счет: нет, она вовсе не навязывалась Буркелям, а просто неверно истолковала их слова.
Ее пригласили погостить на вилле, а не у семейства Буркелей. Они искренне желали отблагодарить ее за спасение сына, но вовсе не намеревались сблизиться с ней и подружиться. Это было нечто вроде обязательного для них, но в то же время ни к чему не обязывающего гостеприимства.
Если бы она сразу догадалась об этом, то никогда не поехала бы в Нормандию. Она словно вновь услышала голос матери, умоляющий ее вернуться домой. Но отступать было уже некуда. По правде говоря, покинуть виллу сейчас, после всех приготовлений к ее приезду, было бы просто хамством.
Кендра задумчиво провела по подбородку толстым бархатистым листком с выдавленными сверху инициалами Надин. Визит в Довиль представлялся ей теперь в совсем ином свете. Она будет чувствовать себя глупой, наивной и смешной, ей будет здесь неловко и отчасти даже тягостно жить, однако поделать с этим ничего нельзя, а потому она должна держаться и все же что-то получить.
Ближайшие две недели приняли размеры просто угрожающие и казались теперь бесконечными. Но в любой ситуации имеются свои хорошие стороны. Реми ей действительно очень нравился, и она с радостью предвкушала общение с ним. Это был умненький, очаровательный, ласковый мальчик, хотя и поразительно сдержанный для своих пяти лет — она по-прежнему находила подобное поведение не вполне естественным.
Она могла, пользуясь случаем, осмотреть Довиль и Нормандию в целом. Поскольку никого из взрослых Буркелей не было, вряд ли кто-нибудь станет возражать, если она на время отлучится. Вероятно, ей позволят взять с собой Реми. Бедный малыш остался на лето один, и ему будет приятно совершить вылазку за пределы виллы. Но у кого нужно спрашивать разрешения? У экономки? Или нянюшек? Она понятия не имела, кто обладает правом решающего голоса в отсутствие родителей мальчика. И она решила спросить об этом у Надин, когда та приедет на уик-энд.
А еще у нее был Джек. При мысли, что проведет с ним гораздо больше времени, чем рассчитывала прежде, она возликовала, ощутив одновременно тревожное и радостное предчувствие близости. Разумеется, его нельзя пригласить на виллу, хотя ей хотелось, чтобы он посмотрел на всю эту роскошь. Впрочем, и об этом можно будет поговорить с Надин. В любом случае, они с Джеком проведут вместе две недели по ее возвращении в Париж. И, конечно же, он может приехать в Довиль на субботу и воскресенье. Здесь полно гостиниц, мотелей, фермерских домиков, где он без труда найдет комнату.
Кендра вдруг рассмеялась. Ведь она работала в туристической фирме и прекрасно разбиралась в таких вещах. Даже в августе, в разгар сезона отпусков, она сумеет обеспечить ему подходящее пристанище. Улыбка сползла с ее лица. Она дорожила своей работой в туристическом агентстве.
Уволившись, она совершила один из самых мужественных поступков в своей жизни. Это был подлинный акт освобождения от зависимости. И она нисколько не раскаивалась в своем решении. Но каждый раз, когда она вспоминала, как ей нравилась эта работа, как хорошо она справлялась с ней, ее переполняли чувства горечи и утраты. И еще она испытывала гнев. Да, она добровольно сделала выбор — но по не зависящим от нее обстоятельствам. Ее принудили поступить именно так, а не иначе.
Это было в высшей степени обидно. Однако сейчас надо было смириться с потерей работы. Но когда она вернется в Кармел, надо будет очень серьезно подумать о своем будущем. И она страстно надеялась, что после этого путешествия во Францию Джек займет в ее планах далеко не последнее место.
Кендра поднялась с шезлонга, обитого атласным шелком цвета морской волны, и положила письмо Надин на низенький столик у кровати, рядом со своей сумочкой.
Отведенные ей «апартаменты» по размерам превосходили ее коттедж в Кармеле. Здесь была небольшая очаровательная прихожая, которая вела в роскошный «салон» с высоки ми окнами до пола, выходившими в садик с лужайкой, террасами, фонтанами, статуями и лабиринтом. Над камином из белого мрамора висело огромное зеркало в золоченой резной раме с купидонами и крылатыми грифонами. Дубовые паркетные полы были покрыты пушистыми коврами ручной работы — зелеными, розовыми и кремовыми.