Четыре морских пехотинца в полном вооружении, с автоматами, бросились к воротам, чтобы сопровождать маленькую группу по территории посольства.
3
В прохладном мраморном вестибюле главного здания посольства их уже встречала делегация из четырех человек.
Джек отдал честь старшему по званию военному, грудь которого с левой стороны была украшена внушительным количеством орденских ленточек и медалей. Кендра скользнула взглядом по собравшимся — врачу в белом халате и полному молодому человеку с портфелем, стоявшему чуть в стороне стройному, элегантному седовласому мужчине, излучавшему силу и властность.
Кендра окончательно поняла, что происходит, когда стройный седовласый человек, протягивая руку, сделал шаг ей навстречу.
— Мисс Мартин?
Кендра кивнула. У нее внезапно пересохло во рту. До сих пор ее контакты с важными персонами ограничивались тем, что она украдкой бросала взгляды на кинозвезд, инкогнито приехавших в Кармел на уик-энд. Она совершенно не знала тонкостей протокола, принятого в дипломатических кругах. И вот теперь ей предстоит познакомиться с человеком, который не мог быть не кем иным, как только послом Соединенных Штатов Америки во Франции.
— Я — посол Виттингтон.
— Большая честь познакомиться с вами, сэр. — Кендра пожала протянутую руку, смущенная тем, что оказалась в посольстве в таком костюме. Ее костюм — светло-коричневые шорты, ярко-розовая майка-топ и кожаные туфли без каблука — был чистым и удобным, для экскурсий в жаркий летний день он подходил как нельзя лучше. Но для знакомства с послом Соединенных Штатов Америки при исполнении служебных обязанностей она оделась бы иначе. Тем не менее Кендра выпрямилась — она была слишком горда, чтобы показать охватившую ее неловкость. — Спасибо вам за помощь.
— Это мы должны благодарить вас, мисс Мартин. Вы спасли ребенку жизнь и вернули его семье, попутно дав своему правительству целый ряд дипломатических преимуществ. — Посол Виттингтон повернулся к молодому человеку. — Позвольте представить вам моего помощника, Джона Крэйга. Я попросил его помочь вам покончить с одной-двумя небольшими формальностями, необходимыми, чтобы инцидент считался исчерпанным.
Джон Крэйг, невысокий и полный, обладал невинным детским личиком, отчего большинство людей не принимали его всерьез. Но Кендра прочла в темных глазах, приветливо устремленных на нее, проницательность, честолюбие и ум. После краткого обмена репликами он опустился на корточки и очень дружелюбно и ласково, с истинной добротой, заговорил с Реми на великолепном французском, пересыпанном идиомами.
— Мисс Мартин, — через несколько минут сказал он, — посол Виттингтон хотел бы, чтобы вы сделали официальное заявление.
— Разумеется, — ответила Кендра, с облегчением и радостью видя, что Реми пришел в себя благодаря умелому обращению Джона Крэйга.
— Спасибо. Я предложил Реми туалет и немного перекусить. Затем доктор Уордел осмотрит его, чтобы можно было успокоить родителей относительно состояния его здоровья сразу, как только они приедут.
Мужчина в белом халате шагнул к Реми, который немедленно вцепился ручонкой в руку Кендры. Но после нескольких серьезных заверений Джона Крэйга и крепкого объятия Кендры он пожал руку и пошел за доктором.
— Давайте займемся вашим заявлением, мисс Мартин. Скоро сюда приедут родители Реми и его дедушка, они хотели бы встретиться с вами и поблагодарить…
— О, это совершенно необязательно, — запротестовала Кендра. — Я рада, что случайно оказалась там.
— Мисс Мартин, — тепло и ободряюще улыбнулся Кендре Виттингтон, — я вижу, вы из тех женщин, кто не любит чрезмерных благодарностей и похвал, но, прошу вас, познакомьтесь все же с Буркелями — в качестве личного одолжения мне. Ваше согласие существенно облегчило бы мою работу.
— Пусть будет так, господин посол, я не вижу возможности отказаться.
— Вот и отлично.
У нее не было ни минуты, чтобы хоть словечком перекинуться с Джеком, чтобы попрощаться с ним — к тому же кисло прощаться в присутствии множества свидетелей. Лишь однажды ей удалось встретиться с ним глазами и слегка улыбнуться, а посол и Джон Крэйг уже вели ее к мраморной лестнице впечатляющих размеров. Поднимаясь по ней, она слегка приотстала, не в силах сопротивляться искушению обернуться и бросить последний взгляд на лицо Джека.
И была весьма разочарована, обнаружив, что вестибюль пуст.
«А глаза у нее светло-карие, цвета доброго виски», — думал Джек, шагая вслед за полковником Морганом по длинному, застеленному красным ковром коридору в кабинет, где он должен был составить свой рапорт.
Ее улыбка подействовала на него словно удар по голове. Он был ошеломлен. Он хотел бы, чтобы это мгновение длилось вечно. Она отыскала его своими мягкими карими глазами и улыбнулась так, словно он был один в полном людьми вестибюле. А потом с грацией королевы двинулась вверх по лестнице, ступая словно… впрочем, достаточно будет сказать, что ее походка была исключительно женственной.
Даже полковник Морган минуту-другую не мог оторвать глаз от зрелища стройных и крепких лодыжек Кендры, плавного изгиба ее бедер и упругой попки, когда она поднималась по лестнице. А полковник славился своей нерушимой верностью жене, длящейся вот уже двадцать пять лет.
А еще Джек был потрясен самообладанием Кендры и ее умением держаться. Не прошло и часа после того, как она спасла жизнь Реми и узнала, что он похищен, как она уже обменивалась любезностями с послом и его помощником. Быстро, но вдумчиво изучив ее паспорт, Джек знал, что ей всего двадцать семь лет. Однако она вела себя со столь безупречным достоинством и самообладанием, что впору сорокапятилетнему аристократу на дипломатическом приеме.
— Так вы идете, Рэндалл? — В голосе полковника Моргана звучала ирония.
— Вслед за вами, сэр.
Джек нахмурился. Он не мог даже сказать ей «до свидания», хотя меньше всего ему хотелось бы говорить Кендре «до свидания». Положив руку на затылок, он отрешенно помассировал напряженные мышцы. Он ведь все понимал. Он все очень хорошо понимал, он не собирался давать волю своему интересу к этой туристке, но случай… И к тому же что-то в этой женщине неодолимо влекло его. О черт, безмолвно признал он, да почти все в этой женщине неодолимо влечет его. Ну и что же теперь ему делать? Что ему с этим делать?
Кендра просматривала перепечатанные страницы своего заявления, удивляясь тому, как быстро и без проблем они справились с этим делом. Сидя на удобном диванчике в кабинете Джона Крэйга, она просто вслух вспоминала все, что произошло с той минуты, как она вошла во «Фритайм», и до прихода в посольство. Стенографистка записывала каждое ее слово, в том числе и вопросы Джона Крэйга, и его просьбы пояснить или рассказать поподробнее какие-то моменты.
Удовлетворенная перепечатанной версией своего заявления, Кендра поставила в конце свое имя, и, сделав приписку о том, что ее заявление является добровольным и правдивым, вернула листы Джону Крэйгу.
— Благодарю вас, мисс Мартин. — Он поместил заявление в простую темно-желтую папку, которую положил в ящик стола, и вызвал секретаря. — Буркели уже здесь? Хорошо. Дайте знать послу, что мы в его распоряжении.
Через несколько минут они с Кендрой входили в кабинет посла. Она увидела американский флаг, портреты президентов США и Франции и на почетном месте, над массивным, красного дерева столом посла, огромный герб Соединенных Штатов.
Среди этих символов безмерной мощи государства Кендру сковало чувство благоговейного трепета. В таком окружении она чувствовала себя не в своей тарелке, несмотря на ободрительную улыбку посла Виттингтона, который шагнул вперед, чтобы представить троих людей, стоявших рядом с ним. Реми не было видно.
— Месье Буркель, мадам Буркель, позвольте представить вам Кендру Мартин. Мисс Мартин, позвольте представить вам дедушку Реми, Жан-Мишеля Буркеля, и родителей Реми, Лорана и Надин Буркель.