— А, кто-то приехал, — с любопытством сказала Ниночка.
Они дошли до ворот, заглянули во двор, темный и глухой, откуда дохнуло в лицо теплым мокрым навозом, и остановились под крыльцом школы.
Ниночка протянула руку. Иволгин дружески пожал ее маленькие нежные пальцы своей старой ладонью и сказал:
— Спокойной ночи, маленькое счастье!
Надвинув ушастую фуражку на уши и торопливо перебирая палкой, он пошел назад, оглянулся на окна, мелькнул согнутой спиной в полосе их яркого света и ушел в серую ветреную мглу.
Ниночка торопливо поднялась на крыльцо и постучалась в темное окно. Кто-то вышел из ворот и, тяжело шагая по лужам, подошел снизу к крыльцу.
— Это ты, Матвей? — спросила Ниночка. — Ключ у тебя?.. Кто приехал?..
— Я, барышня, — сипло и хрипло ответил черный человек.
— У тебя ключ?
— Тут…
Матвей, скрипя ступеньками, поднялся на крыльцо, протиснулся мимо Ниночки и открыл дверь. Тихо скрипнув, она тяжело осела в черную тьму. Запахло хлебом.
— Кто приехал? — опять спросила Ниночка.
— Следователь с доктором да становой… В Тарасовке мертвое тело объявилось…
Ниночка ощупью прошла сени, вошла в классную и долго искала спичек.
— Куда я их всегда засуну?..
Матвей стоял где-то в темноте и молчал.
Ниночка нашла спички и зажгла лампу. Слабый свет, дрожа и замирая, расплылся по комнате, уставленной похожими на гробы партами.
— Мне, барышня, надо за лошадьми на пошту идти и чтоб понятых в Тарасовку тоже…
— Ночью? — удивилась Ниночка, стоя перед ним с лампой.
Матвей повел шеей и вздохнул.
— Вы бы, барышня, лучше к батюшке, что ли, пошли, а то дюже пьяные. Орут, спать вам не дадут, гляди.
— Ничего, — ответила Ниночка, — а разве очень пьянствуют?
— Да, известно, — не то с досадой, не то с завистью неохотно ответил Матвей и опять вздохнул. — Целый вечер без передыху пили… Вы бы, пра, к батюшке… А то это у них на цельную ночь…
— Ничего, — опять ответила Ниночка.
Матвей неодобрительно помолчал.
— Ну, так я пойду, значит.
Ниночка проводила мужика, заперла за ним дверь на засов, прошла в классную и ушла с лампой в свою комнату.
И сейчас же из-за запертой и завешанной ковром двери, которая отделяла комнату Ниночки от комнаты "для приезжающих чиновников", она услышала громкий, совсем пьяный смех, звон стекла и скрипение дивана. Из-под двери сильно тянуло табаком и еще чем-то тяжелым и горячим.
Ниночка отворила форточку, с любопытством оглянулась на дверь и, наставив ухо, прислушалась.
— Ладно, ладно… знаем мы вас!.. А сам небось давно уж зондировал… — кричал кто-то грубым и неприятным голосом.
— Тише, ты! — захлебываясь пьяным и тупым смехом, сказал другой.
И все трое захохотали так, что дверь задрожала.
— Нет, ей-Богу, господа, всего только один раз…
Ниночке вдруг стало отчего-то обидно и тяжело, хотя она ничего и не поняла. Смущенно и нерешительно она отошла к столу.
"И правда, лучше бы остаться ночевать у Иволгиных", — пугливо и брезгливо подумала она.
За стеной кричали, шумели, двигали стульями и иногда, казалось, начинали драться, как дикие звери в клетке.
Ниночка старалась не слушать. Она задумчиво сидела у стола, смотрела на огонь лампы и думала:
"А еще говорят, что образование смягчает человека… Наши мужики не стали бы так орать… Ведь знают же они, что я здесь… Нет, скверный человек от образования становится еще сквернее… точно он нарочно все это делает".
Потом она стала думать, что к концу апреля уже можно будет уехать.
"Хоть бы уже скорее… устала!"
И Ниночка бессознательно делала усталое, скучное лицо, но вместо того ей представлялось что-то веселое и светлое, впереди мелькали какие-то интересные лица, открывался какой-то широкий и яркий простор, и губы ее тихо и радостно улыбались потемневшим задумчивым глазам.
Кто-то вдруг дробно и отчетливо постучал в дверь.
Ниночка вздрогнула и подняла голову.
— С…сударыня, — так близко, точно в этой комнате, громко прокричал кто-то, — нельзя ли у вас с… свечечкой одолжиться?.. У нас лампа тухнет.
Ниночка застенчиво улыбнулась, как будто ее мог видеть говоривший, и так же застенчиво ответила:
— Ах, пожалуйста…
Она встала, торопливо порылась в комоде, достала свечу и подошла к двери. Задвижка была на ее стороне, Ниночка отодвинула ее, чуть-чуть приотворила дверь и просунула в щелку руку.
— Вот возьмите, пожалуйста.