Раньше на подобные мероприятия посылали Тимофея, но после выходки в университете, во многом из соображений безопасности, парень выезжал из особняка исключительно на учёбу или в главный офис по делам, связанным с «Ковчегом». Впрочем, для него домашний полуарест явно не был в тягость из-за находившейся рядом Юли. Скорее наоборот. И именно это, как сейчас признался перед собой Саша, и раздражало больше всего: столько лет он старательно выстраивал себе образ страшного и нелюдимого человека, а теперь всё трещало по швам. Причём — редкий случай — мнения друзей в этот раз поменялись местами. Леонид отнёсся к случившемуся в университете снисходительно и говорил про неосторожную торопливость молодости, а Саша наоборот парня хотел загнать по маковку в землю.
Рассуждения так и закончились ничем, машина добралась до места. Солидный бизнес-центр в исторической части Москвы. К главному входу было давно не подъехать: подземных стоянок в этом районе не было совсем, парковочный карман забит, дорогу загромождали автомобили. Водители их сидели в салоне или стояли, облокотившись на капот, или толпились рядом на тротуаре. Но людьми они были опытными, номера и машины самых значимых людей помнили наизусть — а не сообразившей самостоятельно молодёжи быстро объяснили. Так что прошло всего несколько минут, как Сашиной машине освободили путь до самого крыльца. А дальше молодёжь с завистью смотрела на сопровождавших важного гостя телохранителей, а те, кто постарше, наоборот глядели вслед отъезжавшему автомобилю: владелец не стал мучить водителя, требуя всё время стоять «в готовности и поблизости».
Хозяйка мероприятия демонстративно придерживалась стиля «настоящей еуропы», которой далека «отсталая патриархальность традиций России». Поэтому за разошедшимися вправо и влево стеклянными створками входной двери встретил слуга не в ливрее, а в пиджаке. Впрочем, гостю он всё равно поклонился. И тут же подозвал другого слугу, приказав проводить в ресторан — начиналось всё с благотворительного обеда. Никаких лифтов, а подняться на этаж выше по мраморным ступенькам монументальной лестницы. Широкоплечий, борода лопатой, напоминавший генерала метрдотель в зелёном пиджаке, золотом галстуке и шитых золотым лампасом штанах распахнул перед гостем тяжёлую резную дверь с массивной ручкой из литой бронзы, Саша вошёл внутрь. Зал ресторана, чтобы там хозяйка не рассуждала про «европейскость», был огромен и старался подавить своей грандиозностью и пышностью русского ампира. Его украшали колонны с золочёными капителями, висели тяжёлые шитые золотом и серебром портьеры, вся мебель массивная, красного дерева, а уж ручной работы вышитый бархат обивки стульев стоил отдельного состояния.
Саша прибыл одним из последних, почти все места уже были заняты. Важные господа в смокингах, дамы, разодетые в цветастые платья… Как самого важного гостя, господина Бирюкова не просто усадили за главный стол, а рядом с хозяйкой мероприятия. И сразу он получил благодарственный взгляд: в отличие от остальных дам, жена мэра сегодня была не в пышном бальном наряде, а в строгом деловом костюме юбка плюс пиджак — и гость, который тоже пришёл в костюме и при галстуке, а не смокинг-бабочка, словно этим решил её поддержать. Саша поцеловал даме руку, вежливо рассыпался в комплиментах. Заодно мысленно громко посмеялся: а ведь они всего двое таких. Остальные приглашённые хоть из России, хоть приехавшие из ставших самостоятельными странами республик и из Восточной Европы, разоделись в смокинги и фраки. И выглядело всё таким образом, что вот они, хозяева, а остальные при них. Свита, которой никогда не сесть на трон. Не зря по залу так и заметались теннисными шариками взгляды завистливые, раздражённые — «я не догадался».
Обед шёл чинно, произносились речи, официанты носили один деликатес за другим и ловко меняли тарелки. В какой-то момент Саше показалось, что его кто-то сверлит взглядом. Несколько раз он осторожно пытался найти «кто», но то ли ему и в самом деле показалось, то ли наблюдатель был осторожен. Сразу вспомнились свои рассуждения по дороге, что выходка Тимофея им ещё аукнется, хотя вроде бы всё оставалось спокойным. К концу первой части приёма Саша убедил себя, что ошибся… Когда званый обед закончился, гости встали и степенно отправились в актовый зал на показ новой коллекции, к Саше, бесцеремонно распихивая гостей, словно разламывающий льдины ледокол направился отец Адель. В груди сразу же нехорошо ёкнуло: накаркал. И одновременно внутренний голос с сарказмом добавил: «И кто тут переживал, что поехал скучать ты, а не младшее поколение»?