— Заткнитесь, — оборвал его Каммлер.
— Диверсант прибыл сюда, чтобы похитить вас и отвезти в Англию. Он нам так сказал, — счел нужным вставить свое веское слово Адлер. — Верно я говорю? — спросил он, обращаясь к англичанину. Тот не спал — его единственный глаз был широко открыт, однако смотрел куда-то в пространство. Тогда Адлер подошел к англичанину и повторил: — Верно я говорю? Вы приехали сюда за нашим доктором, чтобы увезти его к себе в Англию?
Англичанин уставился перед собой. Впрочем, взгляд его был устремлен мимо Адлера, и спустя пару секунд толстяк осторожно развязал бинт на его запястье. Кисть была темной и распухшей, похоже, ему переломали не одну кость. Адлер шагнул к столу, и, положив свою огромную лапищу на телефон, рванул на себя провод, и, вырвав его из гнезда, схватил телефон. С телефонным аппаратом он вернулся к англичанину. Тот единственным глазом следил за его действиями.
Подойдя к жертве, Адлер положил телефонный аппарат на обнаженное запястье и надавил. Англичанин зашелся в долгом крике. И лишь когда этот крик, истощив себя, перешел в рыдания, Каммлер бросил сигарету, сапогом втоптал ее в ковер и встал перед креслом, в котором сидел Волленштейн.
— Вы все испортили, вы украли у нас эффект неожиданности, — заявил он, глядя ему в глаза. — Теперь им известно про ваших «могильщиков», и они будут готовы к моим ракетам, вы, ублюдок! — неожиданно заорал Каммлер, брызжа слюной. — И знаете, что я думаю. Вы вступили с ним в сговор. Вы позволили вашим вонючим евреям сбежать, вы помогли им переправиться в Англию, чтобы они сообщили англичанам о вашей измене. А все потому, что мы запретили вам опылять людей, словно картофель. Потому что Гиммлер сказал, что вы годитесь на нечто большее, чем руководство какой-то вшивой фабрикой.
Каммлер орал, положив руки на подлокотники кресла, обдавая Волленштейна гремучей смесью чесночного духа и табака. Затем обергруппенфюрер выпрямился и перешел на шепот.
— Вы предатель!
— Это ложь! Я ни с кем не вступал ни в какой сговор! — выкрикнул в ответ Волленштейн и попытался встать с кресла.
— Сидеть! — гаркнул на него Каммлер, и Волленштейн был вынужден подчиниться.
— Пусть он это скажет, — пролепетал он. — Если это так, то пусть он это подтвердит.
Адлер посмотрел на Каммлера, тот кивнул, и Адлер вновь опустил телефонный аппарат на руку англичанину. Тот снова закричал. Крик был пронзительным, но коротким, словно пленник им подавился, и Волленштейну показалось, будто губы англичанина прошептали слово «обещайте», а затем он закричал снова.
— Скажи то, что говорил раньше! — рявкнул на него Адлер.
Англичанин был в сознании и заговорил, как ни странно, по-немецки. Местами его речь звучала шепеляво и производила впечатление детской, но это потому, что у него были выбиты передние зубы. Он рассказал о евреях, как они потерялись и нашлись, как он сам приплыл к берегу, после того как лодка перевернулась. Рассказал он и о том, что прибыл во Францию не один. Что вместе с ним сюда прибыл еще один человек, вернее даже два и одна женщина, и что они прибыли сюда, чтобы найти чуму и отвезти в Англию того, кто произвел ее на свет. Однако он ничего не сказал о том, что Волленштейн был участником сговора. И даже словом не упомянул про Tiefatmung.
Каммлер воспринял его слова по-своему. Как только рыдания англичанина стихли, обергруппенфюрер повернулся к Волленштейну и сказал:
— Вы сами все слышали. Это измена.
— Я слышал лишь то, что он прибыл сюда, чтобы меня похитить, — возразил Волленштейн.
— Значит, вы не все услышали, — парировал Каммлер. С этими словами он направился к двери и, распахнув ее, крикнул: — Давайте сюда второго!
Он отступил в сторону, пропуская внутрь Ниммиха. Парня с обеих сторон сопровождали двое эсэсовцев. Один из них толкнул Ниммиха, и тот растянулся на ковре у ног Каммлера. Впрочем, он тотчас встал, хотя и на дрожащих ногах.
Каммлер шагнул к Ниммиху и положил руку ему на плечо, а поскольку Каммлер был ниже ростом, то был вынужден приподняться на цыпочки.
— Герр Ниммих позвонил мне… кажется, сегодня, если не ошибаюсь? — Ниммих не ответил, лишь задрожал всем телом. Каммлер улыбнулся и убрал руку с его плеча. — Скажи, это ведь ты позвонил мне сегодня?
Ниммих промычал нечто нечленораздельное.
— Говоря о предателях, — подал голос Волленштейн, глядя на парня. — Я ввел тебя в…
— Похоже, я буду вынужден говорить за него, — сказал Каммлер, вытряхивая из пачки очередную сигарету. Волленштейн посмотрел на его руки. Каммлер выдохнул дым в лицо Ниммиху. Бедняга отпрянул назад, глаз его задергался.