— Ну так поведай нам эту тайну, — сказала я.
— Вот еще! Я должна увидеть все собственными глазами, — заявила она и повернулась к своим мужчинам: — Ребята, пицца в духовке.
Они не только купили мебель, но и провели электричество. Особняк Рюэллей обретал новую жизнь.
Диана поцеловала сначала Люка, а потом Адама, проведя пальцами по щеке мужа и задержав на нем взгляд. То, что промелькнуло между ними, не нуждалось в словах. Я едва удержалась от громкого вздоха. С чего бы мне скучать по таким отношениям, когда у нас с Карлом их отродясь не бывало?
— Довольно телячьих нежностей, — гаркнул Эдвард, и Люк прыснул со смеху. Шеф перевел жесткий взгляд голубых глаз на мальчика: — Что вас так рассмешило, молодой человек?
— Вы сказали «телячьи нежности».
— Я много чего говорю. Например, марш в постель.
Люк наморщил нос.
— Но ведь еще даже не стемнело.
Эдвард обвел взглядом взрослую аудиторию. Вид у него был озадаченный.
— И что прикажете с этим делать?
Шеф явно нечасто общался с детьми. Не удивительно. Последние шестьдесят лет он только и делал, что гонялся за оборотнями.
Немного погодя мы добрались до небольшого огороженного участка земли. Диана свернула с шоссе на грунтовую дорогу, подъехала к воротам, и мы вышли из машины.
Солнце уже село, но вдоль горизонта еще тянулась тонкая красная линия. Скоро должна взойти луна — полная и яркая.
В неясном сумрачном свете старое кладбище рабов походило на пожелтевшую черно-белую фотографию, запечатлевшую далекое, но не забытое прошлое.
— Здесь нет склепов, — заметила я.
— Для рабов? — Диана распахнула ворота, которые отказались незапертыми. Зачем они здесь в таком случае? — Ты шутишь.
— Но я думала, что людей полагалось хоронить над землей.
— Только в городе, где захоронение в склепе уберегало покойников от наводнений, способных вымыть их из могил и носить по улицам.
Нечто подобное бывало в прошлом, но, по счастью, в нем и осталось.
— А здесь возвышенность, — продолжала Диана.
— Соседствующая с болотом?
— К сожалению, да. К тому же всем было наплевать на то, что рабы могли всплыть. Никто не собирался тратить деньги на возведение крипт для умерших африканцев.
— Не устаю удивляться людской жесткости, — пробурчал Эдвард.
Что ж, он эксперт в этой области.
Глава 32
Мы втроем стояли полукругом возле единственного на кладбище надгробного камня. Солнце окончательно зашло за деревья.
Эдвард осветил камень фонариком. Если когда-то там и было имя, солнце, ветра и дожди давно его стерли.
— Ты уверена? — спросила я Диану.
— Надгробие абы кому не поставят, — ответила она.
— Отсюда вовсе не следует, что здесь покоится королева вуду.
— Взгляни. — Диана указала на дальнюю часть камня, и мы вместе склонились над ним.
На белой поверхности виднелись нарисованные мелом крестики — такие же, как на усыпальнице Мари Лаво на кладбище Святого Людовика № 1. Люди верили, что если нарисовать три крестика, шаркнуть три раза ногой по земле и стукнуть три раза по надгробию, то желание непременно сбудется.
Очевидно, захороненный здесь человек был настолько силен, что мог помочь страждущим даже из могилы. Оставалось надеяться, что нам он тоже поможет.
— Ладно, — согласилась я. — Но ты уверена, что это наша королева вуду, а не какая-нибудь другая?
Диана выпрямилась.
— Почему бы нам не спросить у нее самой?
— Ты знаешь ее имя?
— Вообще-то, нет.
Я прекратила выгружать вещи из сумки и подняла взгляд.
— То есть как это нет?
— Она упоминается только как великая колдунья. Это плохо?
— Возможно. Во всех прочитанных мною книгах написано, что надо три раза произнести имя покойного, чтобы поднять его из могилы.
— Именно так поступал Мезаро?
Я наморщила лоб, припомнив какофонию имен в голове.
— Кажется, да.
— Что значит «кажется»? — осведомился Эдвард. — Ты не знаешь?
Я не стала детально описывать в рапорте события прошлого полнолуния. Мне еще нравилось носить голову на плечах.
— Я знаю этот обряд, — сказала я невпопад, но другого ответа у меня не нашлось.
— Что будет, если мы не назовем ее имя? — спросила Диана.
— Либо она не восстанет, — произнесла я, вытянув руку, — либо я подниму все кладбище.
Эдвард выругался по-немецки и локтем отодвинул меня в сторону.
— С дороги.
Я нахмурилась, когда он достал из кармана и положил на камень чистый листок бумаги, а потом начал быстро заштриховывать его карандашом. Мы с Дианой переглянулись, и она пожала плечами.
— Что вы делаете? — поинтересовалась я.
— Надгробную гравюру. Подростком я частенько их делал скучными субботними вечерами.
И почему я не удивилась?
— Ее звали… — Эдвард нахмурился, выпрямился и протянул нам листок.
Посредине заштрихованного участка проявилось слово Маву. Ну и ну!
— Что это значит? — спросила Диана.
— Маву была создательницей богов Дагомеи.
— Какой еще Дагомеи?
— Великой западноафриканской империи и родины большинства гаитянских рабов. Европейцы прозвали этот край Невольничьим берегом, потому что Дагомея, обладая сильной армией, завоевывала соседние племена.
— А потом продавала пленных в рабство, — заключила Диана.
— Не только пленных, но и своих подданных. Дагомея превзошла всех, избавляясь от неугодных, в частности колдунов и жрецов, зачастую не проявлявших покорности.
— Получается, этот культ был завезен на Гаити.
— А оттуда уже сюда.
— Значит, религия Дагомеи переросла в вуду?
— В основном, хотя рабы привнесли в нее немало новых богов и богинь.
— Все это, конечно, интересно, — пробубнил Эдвард, — только к нам какое имеет отношение?
— Маву не только создавала богов, она сама была богиней луны.
Мы дружно задрали головы и посмотрели на восходящую полную луну.
— Это, пожалуй, объясняет, почему Анри был так одержим моим именем, — сказала Диана. — Его прокляла богиня луны, и тут я с тем же именем, только на другом языке.
— Самое интересное, что Анри никогда не упоминал об этом совпадении.
— Анри все больше болтал о том, как хотел убить меня, изнасиловать или сделать все это вместе; выпить мою кровь, искупаться в ней и бла-бла-бла.
Экий он забавник, этот Анри.
— Он вроде не из тех, кто стал бы переживать из-за имен рабов и их значений, — сказала я. — Скорее всего, дал рабыне новое имя, скажем, Сьюзи, и дело с концом.
— Возможно, — согласилась Диана. — Теперь, когда мы знаем ее имя, пора приниматься за дело.
— Каким образом ты намерена потом вернуть ее на место? — тихо поинтересовался Эдвард.
— А?
— Если ты поднимешь королеву вуду, я не позволю ей выйти с этого кладбища.
— Кто-нибудь может заметить разгуливающий труп, — подхватила Диана. — Даже в Новом Орлеане.
— Э-э, я тут кое-что не сказала о зомби, созданных бокором.
Эдвард приподнял бровь и застыл, ожидая продолжения.
— Они не вот прямо зомби-зомби.
— Кассандра, — проворчала Диана, — не городи чушь.
— Они снова живы, словно никогда и не умирали, и выглядят, как настоящие люди.
Мои спутники уставились на меня, как на чокнутую, и дружно рассмеялись.
— Я не шучу!
— Ладно. — Диана кое-как подавила смех и указала на могилу. — Действуй.
Я посмотрела на небо — совершенно черное с идеально круглой луной — затем взяла нож и полоснула себя по руке.
— Черт! — воскликнула Диана. — Ты что творишь?
— Обряд. — Я дала крови стечь в миску и быстро перебинтовала порез. — Отойдите.
Следуя инструкциям Мезаро, я наполнила вторую миску водой из бутылки и разбрызгала ее вокруг могилы, причем сама я осталась внутри, а Эдвард с Дианой оказались снаружи этого круга. Затем взмахнула асоном и затянула: