Я пошевелила пальцами, унизанными серебряными кольцами, которые носила с тех пор, как повстречала Анри. Затем подняла нож и указала на свой порез.
Эдвард пожал плечами:
— Кто знает, а вдруг на колдунов серебро не действует.
Глава 33
Через десять минут мы подъехали к особняку.
— Я действительно верила, что у нас все получится, — пробормотала я.
— Ты ведь ее оживила, — сказала Диана. — Ничего подобного я прежде не видела.
— Оживила, да что толку.
— Мы узнали, что Анри должен принести великую жертву, чтобы исцелиться.
— Только не узнали, какую.
Мы вместе вздохнули.
Я оставила Диану и Эдварда в особняке, а сама вернулась в магазин, но, едва переступив порог, снова ощутила тоску по Лазарю и шороху, с которым он скользил по полу. В доме стало очень одиноко, и это начинало меня угнетать.
Возможно, на меня подействовали сегодняшние события. Или их результат. Я была на грани истерики, распрощавшись с заветной мечтой.
Вероятно, поэтому и не заметила мужчину в своей спальне, пока он меня не схватил. Я не очень сильна в рукопашном бою, зато прекрасно владею ножом, жаль только нож этот остался в сумке, а сумка — в машине.
И где были мои мозги?
Наступив негодяю на ногу, я услышала знакомое шипение, резко повернулась и узнала спутанные волосы Мерфи в серебристом свете полной луны, льющемся в открытое окно спальни.
Он перехватил мой занесенный кулак.
— Где ты пропадала?
— Черт, Мерфи! — В ответ на попытку вырваться он только крепче прижал меня к себе. — Я ведь могла тебя зарезать.
Свободной рукой Мерфи охлопал меня, задерживаясь в тех местах, за прикосновение к которым настоящему копу вчинили бы иск.
— Чем? Что-то я не вижу никакого ножа.
Внезапно я ощутила такую усталость, такую подавленность, такие чертовски глубокие тоску и одиночество, что захотела расплакаться и даже, к своему ужасу, всхлипнула.
— Эй! — Мерфи наклонился и заглянул мне в лицо. А слезы уже лились по щекам. — Что случилось?
— Я… я… я воскресила королеву вуду.
— Сегодня? Я думал, ты станешь прыгать от счастья, а не рыдать.
— Кончай притворяться ирландцем, — буркнула я.
— Прости.
— Я воскресила ее, но…
Я быстро поведала Мерфи, в чем состоит это «но».
— Получается, Мезаро может создавать этих незомби-зомби лишь потому, что он вервольф?
— Не волк. Леопард. Я так думаю.
— Точно. Леопард. Твоя взяла.
— Ты мне не веришь.
— Ты сама себя слышишь, Кассандра?
— Ты видел зомби, водопад и бака. И все же не желаешь поверить в леопарда-оборотня?
— Всему есть предел, — проворчал Мерфи.
— Я убила его, — произнесла я. — И похоронила все шансы на новую встречу с Сарой.
— Возможно, это и к лучшему.
— Ты никогда никого не любил так, как я любила дочку, — заявила я, оттолкнув Мерфи.
— Так одержимо?
— Я не одержима. Я мать.
— Не вижу разницы.
— Ничего не могу с собой поделать, — тихо сказала я.
— Знаю.
— Я-то думала, ты уже бьешь баклуши на каком-нибудь пляже. Где ты был?
— Там, сям.
Я вскинула бровь:
— Какой исчерпывающий ответ.
— Мне казалось, ты не хочешь меня видеть. — Он провел кончиками пальцев по моей щеке.
— Зачем же ты пришел?
— А как по-твоему?
Я отклонилась назад, и рука Мерфи застыла в воздухе рядом с моим лицом.
— За бриллиантом.
Мерфи опустил руку.
— Он и так у меня.
— Где у тебя?
— В надежном месте.
— Диана полагает, что по городу рыщет кто-то из леопардов игбо, охотясь за этим камнем. Нам надо его вернуть.
— Что нашел, то мое.
— Ты не нашел его, а стащил!
— И что?
Я не ответила, потому что у меня появилась одна идея.
— Если и существует приверженец игбо, который покрывается мехом и бегает по Новому Орлеану, убивая людей, то это оборотень.
— Разве ягер-зухеры не истребляют этих тварей?
— Да, — рассеянно ответила я. — Но вдруг я смогу заставить одного из игбо убить меня?
— Кассандра, ты начинаешь меня пугать, — мягко сказал Мерфи.
— Только начинаю?
Он не улыбнулся.
— Я уже проводила обряд, — выпалила я. — И вполне успешно. Я это доказала. Но если надо стать оборотнем, чтобы оживить ходячего мертвеца, что ж, я готова.
— Я тебе не позволю.
— И как ты меня остановишь?
Мерфи выругался на неизвестном мне языке, провел пятерней по волосам, затем подошел к окну, словно намереваясь сбежать. Я его не винила, ведь это чистой воды безумие.
Но вместо того чтобы сигануть на улицу, он прислонился к подоконнику и глубоко вдохнул серебристый ночной воздух, потом тихо рассмеялся и повернулся.
Не успела я и глазом моргнуть, как он преодолел разделявшее нас расстояние, притянул меня к себе и поцеловал. Надо было оттолкнуть его, но я не смогла. Я хотела, чтобы он прикасался ко мне, заставляя ненадолго отрешиться от моей жалкой жизни, которая, вероятно, навсегда такой и останется.
Поцелуй был жадным и грубым, словно наши губы, языки и зубы сошлись в отчаянной схватке. Казалось, Мерфи охватило то же безумие, что и меня, уж не знаю почему. Однако я не собиралась приставать к нему с вопросами, а то он, неровен час, возьмет и одумается.
Его проворные руки были повсюду: поглаживали, дразнили и распаляли меня. Губы проложили влажную дорожку по моей шее.
— Касс, — прошептал он.
Я схватила его за голову, вскинула ее и пробормотала: «Молчи», затем снова прильнула губами к его губам, пропустив пальцы сквозь его волосы.
Еще никто не называл меня Касс, вероятно, потому, что Кассандра даже не мое имя, а вот Мерфи взял и назвал, усугубив нашу близость и поселив во мне страх.
Мы с Мерфи были любовниками без любви, партнерами без доверия. Мы как два корабля, которые столкнулись в ночи. Если я не буду осторожной, то пойду ко дну океана депрессии, когда Мерфи отчалит. Нельзя позволить себе влюбиться.
Да, он вернулся, даже заполучив бриллиант, но только из-за секса. Я не настолько безумна и никогда не поверю, что парень вроде Мерфи и жрица вуду вроде меня когда-нибудь будут вместе. Особенно после того, как я превращусь в оборотня и оживлю свою дочь.
Я выкинула эту мысль из головы, решив не портить себе настроение.
Стремясь заполнить чем-то пустоту, я сосредоточилась на ощущениях от губ Мерфи, от его рук на моей коже, от прикосновения его волос к моей щеке.
Я дотронулась до его члена через ткань свободных брюк, проведя пальцем по всей длине. Мерфи хрипло вздохнул и схватил меня за запястье, но я вырвала руку.
Всякий раз, когда он хотел снизить темп, я ускорялась, применяя на практике все, что знала о нем и о сексе. Вскоре он распалился не хуже меня и, не выдержав очередной ласки, сбросил с себя одежду и повалил меня на кровать.
Мной овладело отчаянное желание забыть обо всем на свете в этом бездумном экстазе и ощутить, как возрождается все, что казалось загубленным: мечты, дочь и жизнь.
Кожа горела, и меня посетило новое, но уже знакомое чувство, что она мне мала. Я вся пропиталась жаром, влагой и возбуждением, но для вожделенной разрядки не хватало небольшого рывка.
— Прошу, — прошептала я, направив Мерфи в себя.
И он, впервые на моей памяти, беспрекословно подчинился. Жестко и быстро он заставил меня позабыть обо всем на свете, кроме нас двоих, сплетенных в единое целое.
Я почти достигла вершины, когда он застыл во мне и сказал:
— Посмотри на меня.
Я не хотела, но он отказывался двигаться. Даже когда я выгнула спину, пытаясь добиться желаемого, он лишь сильнее придавил меня всей тяжестью тела, чтобы удержать под собой в этом подвешенном состоянии.
Кожа головы зудела, в носу свербило, кончики пальцев пощипывало. Только оргазм мог прекратить эту муку, но его не добиться, не посмотрев на Мерфи.
Я открыла глаза, готовая зашипеть от злости, но тут он слегка наклонился и осыпал поцелуями мои лоб, щеку и подбородок с такой нежностью, что у меня сдавило горло от нахлынувших чувств, которые я не взялась бы описывать.