Лоретта стояла неподвижно, словно кукла, пока Надия освобождала ее от одежды. Она порадовалась, что, по крайней мере, нижнее белье у нее превосходного качества. И еще не оплаченное, кстати. Кон поймет, что она основательно готовилась к их встрече вчерашней ночью, когда будет проставлять дату на торговом чеке. Если б она знала, что он закупил для нее полный гардероб, избавила бы себя от хлопот и не стала бы подлаживаться под строгий нрав мадам Демарш. Для завершения их деловой договоренности Лоретте не требовался бы новый корсет.
Она осталась в одной старенькой поношенной рубашке.
— Поднимите руки, миледи.
Теперь покраснела Лоретта.
— Вам нужно снять с себя всю одежду. Милорд высказался весьма конкретно. Волосы под мышками, на ногах и между ног — все должно быть удалено. И я немножко выщиплю вам брови. Если потом вы пожелаете уединения, чтобы принять ванну, я, разумеется, оставлю вас.
Лоретта развязала ленточки рубашки и сняла ее. Волосы рассыпались по плечам, и Надия подобрала шпильки.
— Султан заплатил бы за вас высокую цену, миледи. Такие красивые, густые светлые волосы. Пожалуйста, лягте.
Даже не бывая в Азии, Лоретта знала, что такое purdah[2]. Она заперта в четырех стенах прямо здесь, в Лондоне, всецело в руках порочного англичанина. Но она подчинилась и закрыла глаза. Надия накрыла ее простыней. Она слышала бульканье в котелке, чувствовала запах лимона и жженого сахара. Когда Кон вчера разделся, она увидела, что тело его вокруг причинного места чисто выбрито, отчего его плоть казалась еще больше.
Лоретта улыбнулась. Насколько ей известно, это мечта каждого мужчины. Ей не с чем сравнивать, но, кажется, Кон большой сам по себе, без того чтобы прибегать к этой необычной чужеземной традиции.
— Пока паста остывает, мы начнем приводить вас в порядок, миледи.
Первым делом Надия атаковала ее брови, потом подняла нижнюю часть простыни и начала состригать золотистый пушок. Вскоре Лоретта почувствовала, как что-то липкое и теплое втирается ей в кожу. Она прикусила губу, чтобы не вскрикнуть от стыда. Никто, кроме Кона, Сейди и повитухи, которая принимала у нее роды, не прикасался к ней там.
Нет, это не совсем правда. Бывали моменты за долгие годы воздержания, когда напряжение было так велико, что она пыталась воспроизвести прикосновения Кона. Но ее фантазии приносили ей лишь расстройство и отчаяние, когда в конце концов она обнаруживала, что лежит одна в своей спальне. Старая дева. Мать без ребенка.
Надия наносила ей на ноги и под мышки какую-то клейкую массу, в то время как Лоретта заставляла себя лежать тихо.
— Теперь это должно высохнуть. — Надия накрыла ее еще одной простыней, которая была согрета у огня. — Вам удобно? Не холодно?
Лоретта кивнула, слишком смущённая, чтобы говорить. Она никогда не была особенно стеснительной и, было время, щеголяла своим телом. Но не теперь.
— Хорошо. Мы с Мартиной принесем остальную воду. Прошу нас извинить.
Лоретта осталась одна, чувствуя какое-то странное ощущение повсюду, где была нанесена паста. Но скоро тепло комнаты и усталость окутали ее легким покрывалом сна.
— Миледи, — прошептала Надия. Лоретта открыла глаза.
— Боюсь, остальное будет не таким приятным, — извинилась Надия. Она стала осторожно скрести кожу Лоретты, выбрасывая камедь в бумажный пакет. У Лоретты было такое чувство, будто ее тело причесывают. В некоторых местах потребовалась бритва, некоторые упрямые волоски пришлось даже выдирать. У Лоретты возникла мысль сегодня вечером в отместку вырвать с корнем длинные волосы Кона.
— Ну вот, готово. — Надия помогла ей встать с дивана и подвела к зеркалу. Кожа Лоретты была раскрасневшейся и веснушчатой везде. — Красиво, да? Ислам требует подобного обряда, но даже христианские женщины на Востоке практикуют этот обычай. Когда тело привыкнет, будет легче. Желаете, чтобы я осталась и вымыла вас?
Лоретта покачала головой. Бедная Надия и так уже достаточно нагляделась на все ее укромные местечки. Остальное она сделает сама.
Вода была восхитительно горячей. Круглый латунный столик был освобожден от инструментов пытки и придвинут поближе к ванне, и теперь на нем стояли кувшины с водой для полоскания, лежало мыло, кремы и лосьоны. Лоретта откинула голову назад и расслабилась.
В кои-то веки ее так балуют и нежат. Что ж, к этой стороне жизни любовницы она могла бы привыкнуть. Негоже привыкать к роскоши, но она будет наслаждаться ею, пока можно.
Каким облегчением было узнать, что все это оплачивается не из денег Берриманов! Кон, будучи за границей, сколотил себе целое состояние, а Марианна все свои средства вложила в сына. Имения Кона процветали в его отсутствие, и он где-то научился тому, как это процветание преумножить.
Он несколько раз приезжал в Лоуэр-Коновер с тех пор, как вернулся в Англию, но Лоретте по большей части удавалось его избегать. Она знала, он все еще злится, что она сразу же не рассказала ему о Беатрикс.
Рассвет еще даже не наступил, когда Кон объявился в Лодже. Громкий, нетерпеливый стук в дверь разбудил Лоретту.
Что-то с Чарли! Во что еще он впутался?
Но это был Кон. Он скакал всю ночь из Лондона, и от него сильно пахло лошадью и потом. Он сжимал в кулаке помятое письмо, и лицо его было пугающим.
— Я так понимаю, у нас есть дочь, мадам?
Голос его был холоден.
— Это тебя не касается.
Кон в ярости надвинулся на нее:
— Не касается! Я ее отец!
— Нет, ты не отец. А я не мать. Уходи, Кон. Ты ничего не сможешь сделать. Она хорошо обеспечена и счастлива. Хоть раз подумай об одном из своих детей, вместо того чтобы следовать своим эгоистичным, желаниям. Я категорически запрещаю тебе видеться с ней. — Она захлопнула дверь у него перед носом и опустила засов, ожидая громкого стука. Но его не последовало.
Что ж, теперь он отомстил. Она сильно недооценила его решимость унизить ее, воспользовавшись глупостью Чарли, дабы привязать ее к себе этой проклятой сделкой.
Но пусть тело ее и принадлежит Кону, в свое сердце она его больше не пустит.
Она вымыла и прополоскала волосы пахнущей розами водой, затем щедро намылилась ароматным мылом. Вымывшись, завернулась в банную простыню и прошла к платяным шкафам.
Кон превзошел себя, несмотря на свою отвратительную угрозу держать ее раздетой. Каждое платье было элегантнее предыдущего, ткани яркие, однако же не безвкусные. В комоде обнаружилось изысканное нижнее белье. Лоретта с облегчением поняла, что не будет одета как обитательница гарема: в чадре и с голым животом. Но ночные рубашки оказались такими тонкими и прозрачными, что в них она чувствовала себя голой. Нигде не обнаружилось ни одной добропорядочной рубашки из белого муслина.
Расчесав спутавшиеся волосы, Лоретта села на диван и устремила взгляд на огонь. В животе заурчало, и это напомнило ей о накрытом в столовой столе. Шесть месяцев не такой уж долгий срок. Пора одеваться и начинать новую жизнь.
Глава 5
Она пила чай одна. Обедала одна. Кое-что из угощений она пробовала впервые. Эти кушанья были восхитительны, и она пододвигала себе блюдо за блюдом. Лоретта просто не в силах была отдать должное всем деликатесам, поэтому после вечерней трапезы она отправилась на кухню похвалить кухарку и попросить кое-что изменить в меню.
Кухарку звали Квалхата, необычная нубийка с золотым кольцом в носу. Лоретта вначале пришла в замешательство как от кольца в носу, так и от ледяного взгляда, которым наградила ее женщина, когда та вторглась в ее владения, но минуту спустя сумела овладеть собой. Поваренок, возможно, сын Квалхаты, увидев Лоретту, бросился наутек. И это обстоятельство тоже немного ее огорчило. Лоретта объяснила кухарке, что съела не все, но не потому, что это невкусно, а просто потому, что в нее одну столько не влезет.
Женщина оглядела ее с головы до ног и расплылась в широкой белозубой улыбке:
— Хозяин велеть откормить вас. Вы кушать. Настоящие мужчины не любить тощий женщина.
Сама Квалхата была этакой пышкой, завернутой в какое-то коричневое одеяние, завязывающееся на плече и обнажающее руку, увешанную множеством золотых браслетов. Поверх этого костюма был повязан безупречно чистый фартук. Волосы заплетены в тугую косу, но непокрыты. Высказавшись таким образом, она продолжила раскладывать еду для прислуги. Лоретта не хотела задерживать их обед, поэтому поспешила обратно наверх.