— Совершенно верно, и ты сам в этом виноват.
Кон пододвинул чернильницу на дюйм левее.
— Мне очень жаль. В мои намерения никоим образом не входило навредить кому-то из нас.
— Я уже выразила свое мнение по поводу ваших намерений, милорд. Я слышала, ад — крайне неприветливое место.
Кон пожал плечами и попытался обратить все в шутку:
— Я же жил в пустыне.
— Как раз об этом я и пришла поговорить с тобой. Лоретта выглядела очень серьезной. Наверное, вот так же она выглядит, когда обучает деревенских девочек.
— Продолжай.
— Сегодня ты кое-что сказал — о том, что хотел бы повезти меня по своим любимым местам. Полагаю, это хорошая идея.
Кон пришел в замешательство.
— Я думал, наши отношения закончились, Лори.
Она нетерпеливо покачала головой:
— Ты меня не так понял. Я выразилась недостаточно ясно. Ты должен отправиться в путешествие с Джеймсом. Забери его из школы и покажи мир. Я знаю, несмотря на его сдержанность, он тянется к тебе, — твои письма приводили его в восторг. Ты говорил, что пишешь для него книгу, но разве не лучше повезти его в путешествие, чтобы он увидел все своими глазами? Вы будете вместе каждый день и непременно преодолеете ваши разногласия.
Кон откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Он не мог сказать ей, что единственное место, где он хочет быть, — это Гайленд-Гроув, где Лоретта станет хозяйкой его апартаментов, его маркизой.
— Полагаю, твоя идея имеет свои плюсы. Благодарю за заботу. Я обдумаю твое предложение до того, как наша неделя подойдет к концу. Возможно, к тому времени мы с Джеймсом подружимся, и в такой поездке отпадет необходимость. Он еще слишком мал, знаешь ли, чтобы знакомиться с шокирующими зрелищами Востока.
— Значит, ты видел много порочного?
— Очень много. — Кон про себя усмехнулся. Если бы он сказал ей, что жил монахом, она ни за что бы не поверила. — И в настоящее время путешествовать опасно. Боюсь, в Оттоманской империи беспорядки, и это одна из причин, по которой я предпочел прозаическую йоркширскую ферму греческой вилле. Скоро начнется война. Меня предупредили, что торговые пути могут оказаться под угрозой.
— Это отразится на твоем бизнесе?
— Возможно. Даже самыми крупными подкупами не остановить армию. Но не беспокойся. Я предпринял необходимые меры. Моему состоянию ничто не угрожает.
— Мне нет дела до твоего состояния!
— Знаю, — мягко отозвался Кон. — Я не собирался уличать тебя в корыстолюбии. Еще ни у кого не было менее требовательной любовницы. Любовницы, — добавил он с улыбкой, — которая бы вызывалась стряпать.
— Может быть, я хотела причинить тебе вред. Отравить тебя.
Тон ее был почти игривый. Это причиняло еще большую боль, чем ее холодность.
— Я бы нанял человека, который пробовал бы блюда перед подачей, и твои кровожадные порывы были бы сведены на нет. Том и Нико готовы для меня почти на все.
— Они оба слишком молоды и красивы, чтобы умереть.
— Моя дорогая Лоретта, они, в сущности, еще совсем дети. Только не говори мне, что они поразили твое воображение.
— Ни один мужчина больше никогда не поразит мое воображение, даже ты. — Словно в доказательство своих слов она отвела глаза, резко прервав их шутливую беседу.
— Что ты будешь делать, когда вернешься домой, Лори?
— Моя жизнь достаточно наполнена. Я обучаю деревенских девочек и веду домашнее хозяйство.
— А вдруг Чарли захочет продать дом, как только закончится ремонт? — Винсент стоит ему недешево, а если приплюсовать сюда Стенбери-Хилл да Джейн-стрит, то все это обходится ему в кругленькую сумму. Но дом на Джейн-стрит он выставит на продажу, все равно больше никогда им не воспользуется.
— Полагаю, это его право. Он ему не понадобится. Чарлз получит назначение и найдет для себя уютный дом священника.
Кон фыркнул:
— Сильно сомневаюсь, что кому-нибудь может прийти в голову назначить твоего брата приходским священником.
Золотистые брови Лоретты приподнялись.
— Тогда для чего ты отправил его в это путешествие?
— Чтобы убрать его с дороги, разумеется. Это было частью моего грандиозного замысла в отношении тебя. Ты же сама сказала, что я безжалостный. — Кон допил остатки бренди.
— Я тут поразмыслила…
Кон вскинул бровь:
— И?..
— Я понимаю, почему ты сделал все это. Пусть мне это не нравится, но я понимаю. Знаешь, я подумала, может быть, когда Беатрикс станет старше, я смогу объяснить. Сказать ей правду.
— Признание на смертном одре?
Лоретта вспыхнула.
— Возможно. — Она встала и подошла к высокому окну. На солнце ее волосы горели золотом и янтарем. — Я трусиха, Кон. Много лет я хранила секрет, потому что боялась мистера Берримана. Только он стоял между нами и работным домом. Те преимущества, которые имела Беатрикс, — это тоже благодаря ему. А когда он умер, Марианна позаботилась о ее благосостоянии. Она была очень щедрой.
— Ты не можешь быть благодарна им за то, что они отняли у тебя ребенка. И у меня.
Лоретта повернулась к нему:
— А ты остался бы, если б знал о ее существовании? Джеймса ведь ты бросил.
«Джеймса ведь ты бросил». Этими словами Лоретта поразила его в самое сердце.
— Я не любил Марианну. Я любил тебя. И до сих пор люблю. — Кону потребовалась вся сила воли, чтобы не вскочить с места и не заключить Лоретту в объятия. — Поначалу, полагаю, я думал о Джеймсе как о цене, которую вынужден заплатить за свою сделку. Он не принадлежал мне, а если принадлежал, то не по-настоящему. Видит Бог, я очень обрадовался, когда узнал, что Марианна беременна. Я чувствовал себя проституткой, Лоретта, племенным жеребцом, которого купили, чтобы покрыть кобылу. Ты даже представить себе не можешь то отчаяние, которое я испытывал каждую ночь, когда она ждала, чтоб я пришел к ней в постель.
— Но во всем этом нет вины Джеймса.
Кон сглотнул подступившую к горлу желчь.
— Я знаю. Я был дурак. И мне было всего двадцать лет, когда я уехал. Если ты помнишь, я был не слишком рассудителен, иначе никогда не позволил бы тебе соблазнить меня.
Лоретта кивнула, не оспаривая вину, которую он возложил на нее. Она была так же полна решимости лишиться девственности, как Берриманы — купить его маркизат.
— Да, ты прав. И это было не просто. Но я не сдавалась. Я тоже была дурой.
И он благодарен Богу за это. Она подарила ему драгоценные воспоминания, за которые Кон цеплялся, когда не было надежды. Этот последний месяц дал ему больше. Они больше не дети, прячущиеся в траве из страха быть обнаруженными, но взрослые, которые все еще дорожат друг другом, несмотря на нарушенные обещания.
— Ты всегда была упрямой девчонкой. Мы можем снова быть друзьями, Лори?
Она провела рукой по портьере.
— Я постараюсь. Но больше никаких сюрпризов и махинаций. Мы сделаем все возможное, чтобы обеспечить детям чудесные каникулы, а потом пойдем каждый своей дорогой. Так будет лучше.
— Не могу согласиться, но уважу твои желания. В случае, если ты передумаешь…
— Не передумаю.
— Но если все же передумаешь, я всегда буду рядом. — Это станет для него сущей пыткой, но какой у него выбор?
Глава 13
Лоретту разбудило блеяние сотни овец и ягнят, отчаянный собачий лай и детские крики. Она накинула халат и подошла к окну. Судя по положению солнца на небе, она проспала половину утра. Все остальные уже встали и теперь заняты тем, что загоняли в загон шерстяное море.
Напряжение все еще не отпустило ее. Атмосфера вчера за обедом была довольно прохладной, несмотря на их с Беа старания поддерживать веселую непринужденную беседу. Для нее это был нелегкий труд, но Беа казалась прирожденным миротворцем. У Лоретты оставалось еще шесть дней, чтобы попытаться добиться примирения между Коном и Джеймсом, шесть дней, чтобы выразить свою любовь Беа, прежде чем она отвезет ее домой. Ее корнуоллские кузены не ждут возвращения девочки так скоро — Кон щедро подкупил их, чтобы умыкнуть Беатрикс. Быть может, Беа проведет еще несколько дней в Винсент-Лодж до того, как они отправятся в Корнуолл, хотя Сейди сказала, что из-за ремонта в доме сейчас жить невозможно. Повсюду леса. Кон нанял кровельщиков, штукатуров, маляров.