— Какой истории?
— Он подтрунивал надо мной на чердаке. Болтал, что я подкидыш, что я его тайная сестра, которую украли цыгане и отправили жить со злыми троллями в Корнуолл. Он такой мальчишка! — негодующе фыркнула Беа.
Лоретта почти слышала Джеймса, смешивающего шутку с вполне реальным подозрением, которое, должно быть, одолело его, когда он увидел бабушкин портрет. Сложив кусочки мозаики, обрывки взрослых разговоров, сплетен слуг, возможно, подсознательно Джеймс уже знал правду.
Лоретта остановила свои своевольные мысли. Когда эта ночь наконец закончится, она разберется с Беатрикс. Сядет вместе с ней в кресло-качалку или на кровать, крепко обнимет и кое-что расскажет. Но сейчас она поднималась следом за Томом по лестнице в их с Нико комнату. Взяв первую же чистую рубашку и брюки, попавшиеся под руку, она поспешила к себе в спальню переодеться. Заплела волосы, чтобы шпильки не разлетелись, оставив на земле след.
След. Возможно, Джеймс оставил какой-нибудь ключ к своему местонахождению — носовой платок или еще что-то. Она закрыла глаза и попыталась вспомнить, в чем он был одет сегодня утром. В церкви он выглядел настоящим маленьким джентльменом.
— Беа! Пожалуйста, пойди на подъездную дорогу и собери столько маленьких камешков, сколько сможешь, только белых или очень светлых. — Том и Нико посмотрели на Лоретту как на умалишенную. — Вы двое помогите ей. Каждый из нас будет оставлять за собой камешки, чтобы найти обратную дорогу в темноте. Бросайте камешки справа и слева каждые двадцать шагов, чтобы отмечать тропу.
Лицо Беа осветилось.
— Как Гензель и Гретель. Отличная идея, кузина Лоретта! — Она босиком выскочила за дверь.
— Нам понадобятся сумки, ма, — сказал Нико Надие. — Несколько фляжек с водой и немножко еды на случай, если Джеймс захочет есть и пить. Для каждого из нас, потому что неизвестно, кто его найдет.
Джеймс теперь мог быть уже за много миль отсюда, но почему-то Лоретта так не думала. Вероятно, он в какой-нибудь пещере, оттягивает возвращение домой до самого последнего момента. Должен же он понимать, что они будут сходить с ума от беспокойства и начнут искать его.
Прошла еще четверть часа, прежде чем небольшая поисковая группа была снаряжена в путь. Сейди повесила тяжелую холщовую сумку на грудь Лоретты. С таким грузом камней и провизии ей нелегко будет идти. Спустились сумерки, и были зажжены фонари. Лоретта приколола часы на карман рубашки Тома, пообещав себе вернуться домой до полуночи.
Кон сказал, что они с Джеймсом расстались возле озера. Том и Нико уже прошли сегодня по тому пути, но все же они еще раз отправились на берег. Вода была ровной и зеркальной, отражая лавандовое небо. Они держались вместе на тропинке, пока не дошли до наклонного открытого поля, после чего каждый отправился по своему намеченному маршруту.
Еще не пришло время бросать камешки, поэтому сумка впивалась Лоретте в плечо и била по бедру.
— Джеймс! — позвала она. Ей было слышно, как сыновья Арама делают то же самое на расстоянии. К тому времени как поднялась на вершину холма, она вспотела и запыхалась. Лоретта сунула руку в сумку и бросила два камешка, отсчитала двадцать шагов и бросила еще два. Трава была недавно скошена, а то, что не срезала коса, съели овцы. Каждый камешек смотрелся как жемчужина на зеленом бархате.
Счет отвлекал ее от мыслей о худшем. Не приходилось думать о том, что Джеймса схватил и унес какой-нибудь хищник, о его изуродованном теле на дне ущелья. Каждый раз, бросая камешки, она громко звала мальчика по имени. Она начала хрипнуть и уже устала. Подняв глаза в темнеющее небо, Лоретта загадала желание на первую звезду, которую увидела.
А потом она споткнулась. Неуклюже повалилась на землю, и камни в сумке больно впились ей в грудь. Фонарь, мигнув, погас, потом снова разгорелся.
Слава Богу. Что ж, это научит ее смотреть под ноги и ступать осторожнее.
Лоретта села, чтобы перевести дух, и осмотрелась. Ее нога в чем-то запуталась, поэтому-то она и споткнулась.
Куртка Джеймса!
— Джеймс! Нико! Томас! — закричала она, но вышло какое-то жалкое скрипучее завывание. Сыновья Арама, вероятно, уж слишком далеко и не могли ее услышать, но Джеймс мог быть рядом. Она прислушалась, однако услышала только стук собственного сердца да шум в ушах. Может, вернуться домой и подождать, когда остальные придут, а потом привести их на это место? Прищурившись на свои маленькие часики, она увидела, что еще только начало одиннадцатого и небо все еще светло-серое. Лоретта оставила куртку там, где ее нашла, и придавила ее несколькими камнями. Если кто-то из слуг пойдет этим путем, то станет понятно, что она была здесь.
Лоретта отправилась дальше, влекомая надеждой, что Джеймс шел этой дорогой. Стараясь идти как можно более прямым путем, чтобы оставлять камешки, она выбирала дорогу между большими валунами, беспорядочно торчащими из земли. Местность в сумерках казалась суровой. Тени выглядели зловеще, а тишина была осязаемой.
Лоретте захотелось пить. Она поставила фонарь и села, отвинтила крышку у фляжки и сделала глоток. Не слишком много — Джеймсу может понадобиться вода, хотя где-то здесь наверняка течет ручей. Несколько звезд бледно мерцали на небе. Как бы она хотела, чтобы была полная луна — хотя бы какая-нибудь луна! Фонарь долго не протянет, да и сама она тоже. Рука уже затекла от необходимости держать фонарь под нужным углом. Лоретта прикинула, что у нее есть еще полчаса до того, как нужно будет возвращаться назад. Негоже, чтоб все разыскивали еще и ее.
Когда она шла мимо валунов, то краем глаза уловила что-то белое. Рядом с плоским камнем, в траве, валялась жалкая кучка оторванных лепестков маргариток. Снова Джеймс, она была совершенно уверена в этом.
Лоретта оставила горсть мелких камешков и продолжила путь вверх по склону.
Теперь она уже основательно запыхалась, рука болела от того, что приходилось высоко держать фонарь.
Внизу лежала небольшая лощина, но склон был слишком крутым, чтобы спуститься, разве только сесть и съехать, как на салазках.
Тихое журчание воды было единственным звуком.
— Джеймс! — крикнула Лоретта. — Джеймс! — Голос ее вернулся назад одиноким эхом.
Она опустилась на землю, борясь с подступающими слезами. Ей бы следовало повернуть назад, если б были силы, но она сидела неподвижно, вытянув ноющие ноги в нанковых штанах Тома.
Это все она виновата. Во всем, что причинило ей так много страданий, виновата она сама, и только она. Она была так решительно настроена соблазнить Кона, что у него не было ни малейшего шанса. Даже зная, что он женится, она бегала к нему ночь за ночью. Она отдала Берриманам контроль над Беатрикс и своим будущим. Она отказалась выйти замуж за Кона.
О, она говорила себе, это из-за того, что прошло еще слишком мало времени после смерти Марианны, но это ложь. Она боялась признаться ему, что, у них есть общий ребенок, отказывая себе в счастье, которого не заслуживала. Как могла она строить с ним нормальную жизнь, когда их дочь в Корнуолле?
Когда же Кон узнал о Беатрикс и налетел на нее, она запретила ему любое общение с дочерью. Лоретта практически вынудила его разорить брата. И теперь, когда Кон попытался объединить семью, она вытягивала из него обещания хранить ее секреты, обещания, которые заставили Джеймса исчезнуть и сомневаться во всем, что он знал.
Лоретта всхлипнула. Но нет, она не станет плакать! Жалость к себе не поможет ей найти Джеймса.
Она позвала его еще раз, потом потянулась к сумке, ставшей теперь намного легче.
Рука ее замерла. Откуда-то снизу донесся слабый звук.
— Джеймс! Это Лоретта! Ты меня слышишь? — Вдалеке раздался какой-то приглушенный стук. Равномерный, как метроном. Не из тех, которые можно услышать в природе, если только это не какой-нибудь особенно упорядоченный дятел. — Джеймс! Где ты?
Стук теперь был более настойчивым, по три удара с промежутками, идущий откуда-то снизу, издалека. Лоретта видела недостаточно хорошо, чтобы различить смутные очертания на склоне. Низкорослые деревья. Валуны внизу. Она могла упасть, удариться головой и убиться.