— Тебе и не надо ничего делать. Возвращайся в тот убогий домишко в Пензансе. Возвращайся в школу. А следующим летом приезжай в Дорсет на несколько недель.
— Но ты ведь на самом деле не хочешь, чтобы я была твоей тайной сестрой.
— Я сказал это просто так, не всерьез. Впрочем, если отец с Лореттой поженятся, у меня может появиться другая сестра, хотя я предпочел бы брата.
— Джеймс! Они же старые.
Джеймс бросил на нее презрительный взгляд:
— Тебя что, в школе ничему не научили? Я мог бы нарисовать тебе рисунок…
— Ты отвратителен!
Он широко ухмыльнулся «комплименту». В ближайшем будущем Беатрикс будет бельмом на глазу. Это точно!
Кон сидел очень прямо на старом потертом стуле в убогой маленькой гостиной и считал до ста. Он недоумевал, что эти люди сделали со всеми теми деньгами, которые за столько лет получили за воспитание Беатрикс. Нигде ни было никаких свидетельств этих денег, начиная от щербатой чайной чашки до потрепанной старой куклы, которую Беатрикс застенчиво показала ему. Он досчитал уже до восьмидесяти семи, когда резко поднялся и вышел на оживленную улицу. Возможно, он трус, что оставил своих любимых девочек разбираться без него, но если б он остался, то совершил бы убийство, и тогда им до конца жизни пришлось бы справляться без него. Он вышел к набережной, где свежий морской воздух прояснил ему голову. Это его сына надо благодарить за решение Беа связать свою судьбу с кланом Коноверов. В тот понедельник Беатрикс долго сидела в комнате у Джеймса. Когда же вышла, то была бледна, но полна решимости. Она согласна на опекунство Кона, если согласятся Винсенты. Когда же Кон спросил сына, что произошло, мальчик просто пожал плечами и сказал, что они сыграли в карты. И что он выиграл. Кон не хотел думать, что будущее Беа зависело от азартной игры, но тем не менее был рад.
Он не мог вынести больше ни минуты с Джонасом и Мэри Винсент. Беатрикс пошла наверх сложить свои немудрящие пожитки, поэтому была избавлена от лицемерных проповедей. Хотя и довольные пожизненным доходом, во много раз превышающим суммы, о которых они даже мечтать не смели, они, тем не менее, не скрывали своего неодобрения к предстоящему браку. По их мнению, тот, кто согрешил, не заслуживает счастья. Весь их упорный труд с Беатрикс пойдет насмарку.
Но Кон был от всей души не согласен. Чем скорее он заберет дочь от этих жадных жестокосердых фанатиков, тем счастливее будет. Меньше чем через час они уже снова будут в дороге, на пути к овечьей ферме и свадьбе. В Гайленд-Гроув они вернутся, когда Лоретта будет готова. Если Лоретта не пожелает взять на себя обязанности маркизы, Кон согласен был жить и там, где она захочет.
Дети будут продолжать учиться в своих школах и придерживаться школьного распорядка, что бы ни случилось. Он подумал было нанять наставника и гувернантку для Джеймса и Беатрикс, но они же зачастую воюют друг с другом так, словно всю жизнь были братом и сестрой. Никому в доме не будет покоя, если они станут вместе жить весь год.
Все шло не совсем так, как он планировал, но вполне неплохо, а будет еще лучше. Или хуже.
Кон рассмеялся, откинув упавшие на лоб волосы. Каждый день с Лореттой — это подарок, которого он не стоит.
Он виновато зашагал назад к дому этих ужасных кузенов, чтобы вызволить своих девочек.
Глава 25
Ранним утром в день свадьбы Лоретта крадучись шла по длинному коридору из комнаты Кона, старательно перешагивая через скрипучие половицы. Сегодня она крадется последний раз, хотя, вероятно, все прекрасно знают, где она проводит ночи. Третьего дня у нее состоялся весьма странный разговор с дочерью, явно просвещенной своим единокровным братом-проказником. Джеймс так сильно напоминал Лоретте Кона в детском возрасте, что это вызывало у нее улыбку.
Но сегодня серьезный, важный день. Она выходит замуж за мужчину, которого любила всю свою жизнь.
Повернув дверную ручку, она вошла в темную комнату и раздвинула шторы, впуская рассвет. То, что она увидела у себя на кровати, ошеломило ее.
Там лежало ее свадебное платье, не то желтое воздушное творение, в которое она собиралась облачиться, но платье из жесткого голубого атласа, расшитого полумесяцами и звездами, которое она, семнадцатилетняя, надевала на их языческую свадьбу.
— Сейди, а что у мамы в сундуках на чердаке? Миссис Миллер забрала нож из неуклюжей руки Лоретты.
— Дайте-ка сюда, а то вы так все покромсаете, ничего не останется. Просто сидите спокойно и разговаривайте.
— Ну, так что? — снова спросила Лоретта.
Сейди скривилась:
— Ничего подходящего для юной мисс.
— Отлично. Пошли наверх. Миссис Миллер, мы ведь вам больше не нужны, нет?
Кухарка обреченно вздохнула:
— Идите уж. Вы ведь поди не отстанете, пока не добьетесь своего, да все одно проку с вас не шибко много.
Лоретта потянула Сейди вверх по лестнице под самую крышу и распахнула дверь на чердак. Бадьи и тазы были стратегически расставлены на наклонном деревянном полу на случай дождя. В душном воздухе пахло пылью и мышами. Сейди чихнула.
— Просто скажи мне, в каком оно сундуке, и мы сразу пойдем ко мне в комнату.
— Да не знаю я.
— Фу, ну ты же была здесь.
— Платье, о котором я думаю, принадлежало твоей двоюродной бабке, а не матушке. Может статься, вон в том черном сундуке в углу.
Обходя емкости и мышиный помет, Лоретта пробралась к нему и подняла крышку. Под сложенной вдвое полотняной простыней обнаружилось небесно-голубое платье, изысканней которого ей еще не приходилось видеть. Оно было оторочено потускневшим серебристым кружевом и расшито серебристой нитью, бусинами и блестками, крошечными мерцающими полумесяцами и звездочками, разбросанными по ткани. Ярды и ярды ткани, юбки, присборенные серебристыми лентами, открывали оборки из серебристого кружева. Платье было очень старым. Но великолепным.
Лоретта отнесла его вниз, на солнце, и оборвавшиеся полумесяцы, звездочки и блестки заискрились в ее руках. Она сунула их в карман фартука и принесла шкатулку для шитья. Пришлось потратить время на то, чтобы распутать моток голубых ниток, не точно подходящих по цвету, но достаточно похожих. Серебристая нить была бы лучше, но Лоретта знала, что в деревенской лавке такой не найти.
Она осторожно провела ладонью по переду платья, проверяя, что держится крепко, а что может оторваться. Вставила нитку в иголку и надежно закрепила серебристые нити через равные промежутки. Без сомнения, Сейди бы оторвала и заново пришила каждую бусину, но на это у нее нет времени. Работа нудная и кропотливая, но конечный результат будет стоить и исколотых пальцев, и всех трудов.
Остальное придется сделать Сейди.
Лоретта пососала уколотый до крови палец, представив лицо Кона, когда он увидит ее, входящую под украшенную цветами арку в маленьком бальном зале таверны «Голубой теленок». Если он думает, что сможет и дальше сопротивляться, то ошибается. Платье воистину волшебное.
И это волшебство сделало свое дело, хотя и не совсем так, как ожидала Лоретта. Она надевала платье дважды — на свой дебют и на их тайную свадьбу с Коном. Но сегодня утром ей бы тоже не помешало немножко его волшебства, хотя она сильно сомневалась, что сможет в него влезть. Она больше не та тростиночка, какой была в юности, и ребенок, который растет в ней, сделал ее талию шире, а грудь настолько больше, что даже Кон заметил. Он был доволен, думая, что она наконец стала лучше есть.
Она еще ему не сказала. Это будет ее свадебным подарком сегодня вечером. Конечно же, он не станет возражать, что она несколько дней держала это в тайне. Но больше никаких тайн между лордом и леди Коновер.
Лоретта перевернула платье и увидела, что Сейди вставила полоску почти такой же по цвету ткани с крошечными потускневшими бусинами, пришитыми к ней. Она вспомнила маленький муслиновый мешочек, который Кон всюду носил с собой, и закрыла глаза.
Кон продумал все, чтобы сделать ей сюрприз. Здесь даже была шляпа с голубыми и серебристыми лентами и серебристые туфельки. Но у нее тоже есть для него сюрприз, и ее сюрприз — лучше.