Теперь она содержанка.
Когда-то она отдавала Кону свою любовь свободно, хотя и знала о последствиях. Даже после его женитьбы она побуждала его приходить к ней. Нуждалась в нем с тоскливой жаждой, которая не проходила, несмотря на все ее попытки прогнать Кона из своего сердца. И вот она стоит теперь, такая же падшая, какой всегда была: блудница, прелюбодейка, незамужняя мать, шлюха. Странно, что в зеркале отражалась обычная женщина не первой молодости, с потускневшими от недосыпания глазами, с растрепавшимися волосами. При всех своих грехах она отнюдь не соблазнительная сирена.
Она могла бы в прошлом году ответить на вопрос Кона по-другому и не оказалась бы в таком безвыходном положении. Он мог бы помочь ей с Чарли. Ее бы наконец назвали мамой. Но когда Кон сделал ей предложение, не было никакого упоминания об их дочери, только о его сыне. Он тогда еще не нашел письма Марианны.
Беатрикс была тайной. Ее тайной. После стольких лет молчания Лоретта в тот день не нашла в себе сил рассказать ему, боясь того, что он сделает, если узнает. И была права. Он кричал на нее как ненормальный, когда узнал правду, и с той поры она избегала его.
Жизнь Беатрикс была прекрасно устроена. Ее отправили в дорогую школу в дорогой одежде. Девочка воспитывалась своими приемными родителями, корнуоллскими родственниками Лоретты. Беатрикс знает Лоретту как свою двоюродную сестру, и до конца своей жизни будет писать ей аккуратным почерком письма, начинающиеся со слов «дорогая кузина Лоретта».
Лоретта была потрясена тем, что Кон вернулся в ее жизнь и полагал, что они могут продолжить с того, на чем остановились. Его жена еще даже не успела остыть в могиле… И если б Лоретта согласилась выйти за него, этот брак, случившийся слишком поздно, каждый божий день напоминал бы ей о том, что она потеряла дочь. Как она могла позволить себе быть счастливой? Конечно же, она отказалась. И никакие уговоры и мольбы Кона не заставили ее передумать.
Взяв щетку, она стала нетерпеливо расчесывать спутанные волосы. У нее оставалось несколько часов, чтобы поспать, до того как уедет Чарли и за ней явится слуга Кона. А пока ее жизнь принадлежит только ей.
Лоретта забралась под заштопанные простыни, которые привезла с собой из Лоджа, и провалилась в сон. Через два часа ее разбудил Чарли, он был все еще взъерошенный, но в чистой одежде.
— Лори, я уезжаю, — сказал он с виноватым видом. — Лорд Коновер прислал записку, что позаботится о твоем возвращении домой. Боюсь… э… миссис Багшот захочет получить плату за квартиру.
— Я заплачу. — Коновер заплатит.
— Спасибо, сестренка. Ты чудо. Ты ведь справишься без меня? Я точно не знаю, когда мы вернемся. Старый пень в гостиной не говорит.
Лоретта улыбнулась. «Старый пень», должно быть, его провожатый, и, без сомнения, она не увидит брата по меньшей мере полгода.
— Со мной все будет замечательно, Чарли. А ты веди себя хорошо. Лорд Коновер невероятно щедр, давая тебе такую возможность.
Чарли присел на край кровати.
— Ох, но мне не может это нравиться, — сказал он с встревоженным видом. Если бы глаза его не были такими красными, он был бы похож на ребенка, которого уличили в воровстве печенья. Галстук у него перекосился, и Лоретта села, чтобы его поправить.
Она от многого отказалась ради мальчика, которым он был, слишком от многого. Но иного пути не было.
Чарли был послан в школу благодаря ее молчанию — осмотрительность, которая слишком запоздала, чтобы спасти ее или ее ребенка. Однажды вечером, когда родители были в отъезде, проигрывая деньги за игровыми столами, дядя Кона пришел к ней. Никто не мог расстроить его планов относительно женитьбы Кона на Марианне Берриман, а уж такая мелкая помеха, как малышка Лори Винсент, и подавно. Он пригрозил ей, но смягчил свои неприятные слова предложением заплатить за обучение брата. Так Чарли и получил образование — хотя нельзя сказать, чтобы ему был от этого большой прок — а она отказалась от Кона. Но не раньше чем выработала свой собственный план.
Именно с той ночи она начала вынашивать тайный замысел о незаконной свадьбе.
А теперь у нее есть еще одна тайна, которую она должна хранить от брата.
На самом деле Чарли любит ее, хоть и ведет себя так глупо.
— Коновер заботится об обитателях Винсент-Лоджа, ты же знаешь. В конце концов, мы ведь соседи, — сказала Лоретта, успокаивая брата.
— А он не… не станет докучать тебе, когда я уеду?
Возможно, брат не так наивен, как она думала.
— То, что было между нами, давно прошло, — солгала она. — Мы были почти детьми. Это было всего лишь юношеское увлечение. Он женился, а я занялась благотворительностью. — Благотворительностью, которую она едва ли могла себе позволить, но теперь денежное содержание от Кона даст ей возможность быть более полезной. Ее семья воистину обходится ему недешево, но он еще только начал платить.