— Что в ней? Камни?
— Нет, моя умная девочка. Камни были в твоей. Блестящая идея, кстати. Я снова почувствовал себя мальчишкой. — Кон накинул на нее свой сюртук, и Лоретта с благодарностью надела его.
— Со мной все хорошо, правда. А вот Джеймс сильно замерз. У него зуб на зуб не попадает.
Кон следовал за Лореттой, пока они спускались с холма и шли по скользкому берегу ручья. Он был удивлен и счастлив, что ей удалось отыскать Джеймса в этом неудобнейшем из мест.
— Как ты догадалась искать здесь? Она пожала плечами:
— Вначале я нашла его куртку, потом просто шла и шла. Это чудо какое-то, ей-богу.
Воистину чудо.
— А где твой фонарь?
— Потух.
— И ты нашла его в темноте?
— Я услышала его прежде, чем погас фонарь. Джеймс стучал камнем о камень.
Кон схватил ее за локоть и сжал.
— Ты спасла ему жизнь, Лори. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь отблагодарить тебя.
— Просто вытащи его из этой расщелины. — Она остановилась у входа в пещеру. — И не будь с ним слишком суров, — прошептала она. — Он не хотел причинять никому беспокойства. Мы с ним поговорили по душам.
Кон и не собирался ругать сына. Джеймс не будет знать ни в чем отказа, по крайней мере пока не достигнет того трудного подросткового возраста, когда мальчишка и святого может вывести из себя.
Кон пригнулся и вошел, осветив пещеру изнутри. Лоретта передернулась, когда несколько летучих мышей запротестовали против вторжения на их территорию.
— Вон там. Ступай осторожнее.
Кон опустился на колени на краю немаленького провала, и сердце его сжалось, когда он заглянул вниз и увидел измученное бледное лицо сына.
— Привет, Джеймс. Я ужасно рад тебя видеть.
— Я не хотел никому причинить неудобств, сэр, — проговорил Джеймс сиплым голосом.
— Тише, не разговаривай. Лоретта сказала, что ты сорвал голос.
Джеймс покачал головой:
— Я прошу прощения за все, что наговорил.
— Я уже все забыл, Джеймс. Я просто счастлив, что с тобой все в порядке и ты жив. Ну и как же нам тебя вытащить?
— Я соскальзываю все ниже и ниже. Я сейчас на чем-то вроде шельфа, но не могу протиснуться сквозь пролом. Я пытался.
И при этом, наверное, содрал кожу до крови.
— Тесноватый домик, а? Я принес молоток. Если я спущусь и обобью камень?
Лоретта покачала головой:
— Кон, тебе ни за что не пройти. Давай, это сделаю я.
Кон вскинул бровь.
— Это намного разумнее, — пояснила Лоретта. — А вот я вряд ли смогу тебя удержать.
— Это же камень, Лори. Хватит ли у тебя силы, чтобы расколоть его?
— Это же известняк. Он относительно мягкий. И потом, мне же не придется откалывать огромные куски, всего лишь небольшие кусочки.
Кон усмехнулся:
— Ты просто чудо. Хорошо, попробуем сделать по-твоему.
Кон разматывал веревку, пока Лоретта застегивала его сюртук и засовывала косу под воротник. Он крепко обвязал веревкой ее тонкую талию, затем обвязал другой конец вокруг себя, намотал излишек на кулак.
— Работа нам предстоит нешуточная. Джеймс свалился не так глубоко, его зажало между камнями. Дай мне знать сразу, как только захочешь выбраться назад. Будет с тебя геройства. Если ничего не получится, я вернусь за Томасом или Нико.
Лоретта взмахнула молотком, проверяя его вес. С растрепанными золотистыми волосами, блестящими в свете фонаря, она была похожа на валькирию.
— Готова?
— Да.
Она медленно начала опускаться в расщелину по мере того, как Кон отпускал веревку дюйм за дюймом, потом втиснулась в узкий проход.
— Стоп! Привет, Джеймс! — В туннеле голос ее прозвучал глубоко и мягко.
Кон подсунул веревку под камень, но все равно держал крепко.
— Берегите глаза, вы оба. Джеймс, а тебе свои надо вообще закрыть.
— Джеймс, как насчет того, чтобы я завязала тебе глаза платком? — Сунув молоток под подбородок, Лоретта завязала мальчику глаза. — Прямо как игра в жмурки, только пока ты не можешь меня осалить. Но скоро сможешь.
Ее удары по камню поначалу были неуверенные. Мелкие осколки взлетели в воздух, и Джеймс закашлялся.
— Извини.
Кон наблюдал, как Лоретта сменила стратегию. Держа молоток обеими руками, увеличила скорость, тревожно раскачиваясь при каждом ударе.
Ему следовало бы остановить ее. Это безумие. Но он продолжал держать веревку и свет так твердо, как только мог, глядя, как тело Лоретты раскачивается и поворачивается от усилий. Известняк пористый и полон трещин. Если им повезет, она найдет подходящую трещину.
Кон попытался представить, что чувствовал его сын, заключенный в каменный кокон на много часов, и озноб пробежал у него по позвоночнику. Им с Уильямом довелось заниматься раскопками гробниц, и он хорошо помнил, каково находиться под землей в темноте, пыли и сырости. А Джеймс вдобавок ко всему был один и думал, что его никогда никто не отыщет.