Он нежно взял ее за руки и отодвинул.
– Ты не пойдешь без меня, – Луиза сжала предплечье Конора. Он повернулся, и она прильнула и поцеловала его. – Мы сделаем это вместе.
Он кивнул.
– Лучше шевелиться, – Конор замер, а потом побежал в свой кабинет. Он вернулся с раскладным ножиком в руке. Он задрал штанину и сунул нож в ботинок. – На всякий случай.
Луиза схватила накладки по пути, но они не надели их. Машина была в паре футов от двери. Она осторожно проехала по льду, открыла дверцу и бросила накладки на пол с пассажирской стороны джипа.
Конор сел за руль, и они выехали из переулка. Луиза опустила телефон на панель приборов. Конор поехал по Орегон–авеню к Широкой улице. Ледяные улицы были пустыми, и путь был тихим, кроме хруста шин по льду.
Телефон Луизы задрожал. Она увидела, что на экране появилось сообщение.
– Это адрес, – она прочитала его.
– Я знаю, где это, – он включил поворотник и направил джип вправо. – Отправь адрес, сообщение и фотографию Джексона.
– Уже, – она опустила телефон. – Он не ответил.
Ее телефон загудел снова. Луиза прочла сообщение.
– Это убийца. У нас пять минут.
Конор ускорился, надеясь, что цепи не порвутся от этого.
Джексон позвонил Конору. Сосредоточившись на дороге, Конор отдал телефон Луизе. Она ответила и объяснила ситуацию.
– Не пускай Конора в то здание, – проревел коп. – Отряды в пути. Собирается команда штурмовиков.
Конор проехал к Южному бульвару Колумба и направился на север. Вскоре он повернул направо в узкую улочку, ведущую к реке. Даже с цепями на шинах джип скользил, пока Конор спешил. Он взглянул на часы на панели.
Тик–так.
Через минуту их фары озарили тень высокого здания. Конор припарковался перед двухэтажным кирпичным складом в конце улицы. Большие катушки, груды арматуры, ржавые баллоны усеивали двор. Доски закрывали окна первого этажа. Несколько окон второго этажа были разбитыми, граффити украшали четыре двери, выходящие на улицу.
Зазвонил телефон, Луиза подняла его. Но Конор выхватил его из ее руки.
– Он хочет меня, – он повернулся к окну и ответил на звонок. – Да.
– Дверь открыта. У вас три минуты. Время идет, – звонок закончился.
Конор опустил ладонь на ручку двери.
– Я тебя люблю. Я хочу, чтобы ты доехала до конца улицы и ждала копов.
– Ты не можешь идти туда один, – она сжала его плечо. – Я с тобой.
Он разглядывал тьму вокруг здания. Представив Луизу внутри, Конор чуть не задохнулся. Паника поднялась по его спине, сжала горло. Ее отец и Янелли уже были там, но он не мог потерять ее.
Он поймал ее ладонь в перчатке и поцеловал.
– Я люблю тебя, но если ты пойдешь туда со мной, я буду уязвимее. Он хочет сразиться со мной. На это уйдет время. Мне нужно задержать его, пока не прибудет полиция. Скажи им, что я внутри, чтобы они не пристрелили меня.
Он не обещал, что будет в порядке. Не мог. Но он не мог и пустить ее рисковать собой. Она уже чудом пережила встречу с этим убийцей.
Она сжала его руку.
– Он не хочет сражаться с тобой. Он хочет избить тебя до смерти.
– Что ж, я не сдамся без боя, – Конор злился на убийцу достаточно. Он отклонился, поцеловал ее в губы, а потом потянулся к накладкам на обувь у ее ног. Он натянул их на свои ботинки.
– Я не хочу, чтобы ты это делал, – она почти умоляла.
– Знаю. Я люблю тебя, – он поцеловал ее снова. – Но дело не только в нас. Два человека в том здании умрут, если я не войду. Я не могу это допустить. Я не смогу тогда жить.
Он открыл дверцу машины и вышел. Холод окутал его, он поднялся по ступенькам и замер сверху, чтобы снять накладки с обуви. Он открыл дверь, и его поглотила тьма.
ГЛАВА 36
Янелли проснулся от боли, ужасной боли. Агония охватила его тело. Его левая нога словно опухла, став в восемь раз больше, и его торс пылал. Он открыл глаза. Потолок был размытым, был далеким.
Он помнил, как врезался в дерево. Он моргнул, стало видно лучше. Потолок и был далеко, в двадцати футах над головой, выглядел как потолок промышленного здания. Ладно. Не больница.
«Где я?».
Тревога стала ощущаться среди боли, инстинкты махали флагом.
Не зная, где он был, он понимал, что все плохо. Он поступил глупо. Он заслужил такое.
Что бы ни было.
Он попытался повернуть голову, но не смог.
– Не двигайтесь, – кто–то склонился над ним.
Он прищурился. Уорд Хэнкок?
Его губы сложили слова «что случилось», но звука не было.
Уорд его понял. Он прижал мокрое полотенце к его рту и смочил губы.
– Я не знаю, нужно ли давать вам ногу. У вас сломана нога, рана в боку, внутренние повреждения. Но обезвоживание не поможет, – Уорд хмурился. – Хотел бы я быть настоящим доктором.
Звяканье привлекло взгляд Янелли в сторону. Уорд был прикован цепью.
О, да. Все было ужасно.
«Спасибо» Янелли звучало как хрип. Волна холода окатила его, он задрожал. Движения вызывали боль в теле. Он облизнул губы, но язык был сухим, как наждачная бумага.
– Хотите воды? – спросил Уорд, сжав губы.
Янелли открыл рот, как птица, в ответ.
– Болит спина или шея? – спросил Уорд.
Янелли медленно повернул голову.
Уорд придерживал его голову, наклонил бутылку воды к его губам.
– Немного. Поверьте, вам лучше не кашлять.
Немного жидкости смочило его рот. Янелли осторожно проглотил.
– У вас есть царапины на лице и лбу, но не серьезные. Болит где–то, кроме живота и ноги?
Янелли оценил состояние тела. По сравнению с ногой и животом, остальное болело не так, чтобы он замечал.
– Вроде нет, – прохрипел он.
– Я сделал, что мог. Я наложил шину на ногу и перевязал рану на боку, – Уорд поднял одеяло. – Можете шевелить пальцами?
Янелли с трудом пошевелил всеми десятью. Уорд опустил одеяло и перешел к ногам.
– А пальцами ног?
Правая нога не была проблемой, но даже мелкое движение большим пальцем вызвало агонию в левой ноге. Перед глазами потемнело, он чуть не отключился.
Уорд подвинул одеяло. Он хмурился сильнее.
– Что? – спросил Янелли.
– Нужно затянуть бинты сильнее. Будет больно. Но кровь…
Он понимал. Вытекло много.
Уорд склонился над бинтами, и Янелли словно разорвало пополам.
– Твою. Мать, – он вдохнул, тело содрогалось. Даже мизинцы ног дрожали.
– Одеял больше нет, – Уорд снял куртку и накрыл его ею.
Это не помогло. Янелли думал, что замерзает изнутри.
Что–то шаркнуло за стеной.
– Кто? – пискнул Янелли.
– Я не знаю, кто он, – глаза Уорда помрачнели. – Но я видел, как он убил двоих мужчин. И, думаю, он убил и женщину, хоть не здесь. Он забил одного до смерти. Другого… – агония на лице Уорда соперничала с болью Янелли. У ученого был мертвый взгляд человека, видевшего невообразимые ужасы.