– Какая? Богатая и красивая?
– Ты говоришь о женщине из моих снов, – Янелли прижал ладонь к груди. – Но мы с Луизой Хэнкок из разных миров. И она не умеет готовить, так что нам не быть вместе. Моя жена будет едой поддерживать мою верность. У меня точные приоритеты. Внешний вид портится, но рецепт хорошей лазаньи вечен.
– У тебя уже растет ребенок от еды.
Янелли улыбнулся.
– Прошлой ночью были ньокки. Мм–мм–мм.
Джексон нахмурился.
– Салливан разозлится, если мы вовлечем его леди.
– Все еще не любишь Салливана? Он был невиновен.
– Не важно, нравится ли он мне. Он оказался нормальным, – Джексон фыркнул. – Но я все еще думаю, что Конор Салливан слишком уж хорош. У него должна быть темная сторона.
– Что за предрассудки?
– Просто опыт.
– Ты любишь подозревать, – Янелли думал, что, чем больше совести было у человека, тем подозрительнее он действовал. Джексон считал, что все что–то затевали, и от этого Янелли задумывался, что скрывал его напарник.
– И если Уорд Хэнкок позвонил в полицию, и коп думает, что это связано с этим преступлением, – Янелли повернул на Вашингтон–авеню и поехал к площади Риттенхаус, – то доктор Хэнкок уже с этим связана.
ГЛАВА 5
Конор потратил полчаса, давая показания Терри и описывая напавших, но понимал, что копы не будут их ловить. Конор не видел их лица, и, хоть он отлично знал, что они были из Шестерок, Терри не мог арестовать кого–то из–за оранжевой банданы на лице и закрытых номеров Кадиллака.
Исчезновение Джордана тоже не должно было его удивлять, но удивило, и Конор был разочарован собой и парнем. Он когда–нибудь научится? Но до исчезновения брата Джордан становился лучше. Он не попадал в передряги месяцами, ходил на бокс, прилежно учился в школе, и Конор даже начинал гордиться им.
Раздраженный и встревоженный, Конор написал Луизе, что задержится. А потом зашел в бар, чтобы переодеться и поговорить с Пэтом. Он припарковался на запрещенном месте в переулке и прошел через заднюю дверь. Он заглянул в главный зал. Бармены Бек и Эрни справлялись с толпой.
Конор пошел к кабинету. Пэт сидел за потертым старым столом на скрипучем стуле, принадлежащем их отцу. Пэт напоминал снаружи гризли, но внутри был плюшевым мишкой.
– Что ты хотел мне показать? – спросил Конор, схватив чистую футболку с логотипом бара из шкафа. Он снял куртку, сменил футболку и бросил изорванную в урну.
Пэт указал на свой рот.
– Похоже, тебе нужно больше тренировок.
Конор не стал тревожить Пэта, позволил брату думать, что его ударили в спортзале.
Пэт вручил ему толстый конверт над столом.
– Обновление страховки. Мои записи отмечены бумагой для заметок. Нам нужно подумать, что изменить, чтобы снизить цену.
– Я почитаю ночью, – Конор сунул конверт под руку. – Джейн читала?
– Я сделал ей копию. Сможем обсудить вместе через пару дней.
– Дэнни?
– Сказал, что поддержит то, что мы решим.
Каждому из четырех Салливанов принадлежала четверть бара. Пэт, Конор и Джейн управляли бизнесом. Самый младший, Дэнни, переехал в Мейн к своей возлюбленной.
Пэт сверился с часами.
– Ты не забираешь Луизу с работы?
– Она пошла в новый дом своего отца.
– Одна?
– Да. Одна. Пытается вернуться в норму. Ей не хватало еще моей паранойи. Было еще светло и…
– Тебе не нужно убеждать меня, что она в безопасности, – Пэт поднял руки.
Нет, Конору нужно было убедить себя. Он чуть не потерял ее. Закрывая глаза, он вспоминал ту ночь в жутких и ярких деталях. От этого ему хотелось круглосуточно охранять ее. Но это было бы нечестно по отношению к ней.
Луиза не была просто высокой и красивой блондинкой. Она была еще умной и чувствительной. Она не рисковала зря. Он это знал. И он знал, что десять минут ходьбы от музея на площади Логан до Риттенхауса были безопасными, особенно ранним вечером, когда многие шли с работы.
Но он знал, любовь не была логичной.
– Когда ты на ней женишься? – спросил Пэт. – Если хотите пару детей, пора, вы не молодеете.
– Ого. Спасибо, – Конор заметил, что когда–то ярко–рыжие волосы Пэта стали тусклыми за годы. Он стал светлее, на висках виднелась седина. Но Пэт уже был с женой и ребенком. Он и Лина были счастливой парой, и с ними были три маленьких Салливана.
– Так делай предложение, – Пэт закатил глаза. – У нас будет вечеринка. Я приберег скотч двадцатилетней выдержки для особого случая.
– Помнишь, как ты отпраздновал скотчем, когда Джейн сказала, что беременна?
Пэт улыбнулся.
– Не очень.
– Мне пришлось тащить тебя домой.
Пэт был крупным, но алкоголь переносил как котенок. И скотч делал его особенно эмоциональным. Сентиментальный Пэт сейчас Конору не нужен был. Он отметил, что нужно найти и спрятать ту бутылку.
– Ты торопишь события.
Пэт скрестил руки на груди и с улыбкой посмотрел на Конора.
– Что тогда за бархатная коробочка в сейфе?
Конор спрятал коробочку под копиями документов о страховке и прочих бумаг, которые они игнорировали, пока их не нужно был обновлять.
Блин.
И они их обновляли. Как он мог забыть?
Пэт выжидающе смотрел на него. Со смерти их родителей он и Пэт были очень близки, как братья. Пэт так не отстанет.
Конор опустился на стул у стола.
– Я увидел его в окне на Сэмсон–стрит и сразу подумал о ней.
Ювелирный ряд был отличным местом для влюбленного мужчины. Один взгляд на винтажное кольцо с бриллиантом и изумрудом заманил его в магазин.
Пэт отклонился с довольной улыбкой.
– Когда будешь делать предложение?
– Слишком клишировано делать это на день Валентина?
– Почему ты так переживаешь из–за этого? – Пэт склонился ближе. Бедный старый стул заскрипел. – Ты любишь ее. Она любит тебя. Все просто.
– Мы были вместе короткое время, – сказал Конор. – Я не уверен, что она готова.
– Но ты знаешь, что она – та самая, – уверенно сказал Пэт.
– Да, – Конор знал это с первой встречи.
– Тогда сделай это.
Но она все еще удивлялась каждый раз, когда он говорил «Я люблю тебя».
– Я хочу все сделать правильно. Она заслужила идеальное предложение, – Конор прекрасно знал, что никто не переживал о ее чувствах в прошлом, и это все еще злило его.
– Она любит тебя, Конор.
– Знаю, – он не сомневался. – Но не думаю, что ей комфортно с нашими отношениями. У нее мало опыта с людьми, которые ставят ее первой.
После смерти матери Луизы ее отец уехал в Европу и старался напиться до смерти. Она простила его за это, а Конор – нет. В его мире семья строилась на заботе.
Пэт нахмурился, а потом просиял.
– Не переживай. Скоро она отвыкнет быть одна.