— Можно подумать, что я их не кормлю, — буркнул он. — Они получают, что хотят, но все равно голодают.
Все жрицы, которые видели таких его подданных, скалились. Он помнил, как привел сюда последнюю жрицу, которая покинула поместье по частям. Она скривила губы при виде них и прижала платок ко рту.
Он помнил, что она назвала их жалкими зверями.
Они не были зверями. Они были потеряны, и он не бросал их, еще надеялся на исцеление. Пока что. Может, однажды угольки надежды в его груди угаснут.
Рэя пошевелилась под его крылом и выглянула из-за края.
— Голод влияет странным образом, — ответила она. — Я не виню их.
Он удивленно приподнял брови. Она жалела их?
— Ты не считаешь их монстрами?
— О, они — монстры. Как и ты, — она подняла ладони и опустила его крыло еще немного ниже, чтобы видеть Жутей, не убегая от них. — Но я не думаю, что вы все сейчас в себе.
— Почему ты так думаешь? — он думал так о каждой Жути, которую встретил. Никто больше такого не ощущал.
— Не знаю даже, — она нахмурилась, кусая губу.
Она боялась ответа на вопрос так же, как он? Или ощущала в этом месте что-то еще.
Уриэль отметил, что жрица приятно отвлекала. Может, она была стоящим противником, ведь он не понимал ее мыслительный процесс. Она смотрела на его народ свежими глазами. Невинными глазами, которые еще не видели всю тьму мира.
Или она видела тьму. Тени все еще цеплялись к ее юбкам как шелковый подол.
Он притянул ее ближе к себе и шагал дальше сквозь толпу Жути. Он повел ее по коридору к части замка, отделенной жрицам. Она уже должна была находиться там, в кровати с остальными, видеть сны.
Она кашлянула, и он посмотрел на нее.
— Что такое?
— Ты снял корсет, — она смотрела на его грудь и живот.
Уриэль подавил желание прижать ладони к телу и спрятаться от ее взгляда.
— И?
— Я просто думала, что ты носил корсет, чтобы скрыть живот от остальных.
Сейчас он был без туники, и она видела, что это было не так. Уриэль не видел Жуть без мышц как у ожившей каменной статуи. Они не собирали жир на телах как люди. Их силы поглощали всю еду, сжигали ее и превращали в магию.
Он неловко кашлянул.
— Нет, я не скрываю изъянов.
Хотя теперь он усиленно ощутил, что на нем почти не было одежды, требующейся для этого разговора. Он остался в штанах, слава небесам, но обычно спал вообще без одежды. Так делали Жути. Ткань запутывалась в крыльях, и было сложно устроиться удобно.
Он не обязан был объяснять это ей.
Но он не мог думать ни о чем другом, кроме ее плеча под его рукой. Он был слишком большим, чтобы они могли идти бок о бок в коридоре, и она была ближе, чем он хотел. И он все еще обвивал ее крылом.
Уриэль говорил себе, что крыло было необходимостью. Ему нужно было убедиться, что Жути видели, что она была под его защитой. Тогда они не станут на нее нападать. Или развлекаться с ней. Или делать то, что хотели.
Он прижимал ее к себе не потому, что она была теплой и нежной. И не от того, что думал, что прикосновение позволит ему впитать немного ее чистоты и невинности. Она не была бальзамом для его израненной души.
Они добрались до двери покоев ее вида. Он убрал крыло от ее плеч и прижал крылья к своим бокам.
— Ты прибудешь в мои покои завтра утром. Тогда мы начнем нашу работу.
— Работу?
Она посмотрела на него огромными глазами, и он чуть не сломался. Она могла получить у него все, если продолжит так на него смотреть. Словно он не был монстром. Словно он был просто мужчиной.
Уриэль кашлянул в ладонь и опустил руку.
— Да, жрица. Нашу работу, — он сделал паузу, чтобы она поняла слова, и улыбнулся ей, показывая зубы. — Магию.
ГЛАВА 12
Рэя прислонилась лбом к потертому дереву двери на миг, а потом развернулась. Ей нужно было приготовиться ко всему, что могли сказать другие жрицы.
Они будут злиться, что она бросила их? Они захотят порвать ее за то, что она провела время с Жутью, когда им так не повезло?
Она развернулась и открыла глаза, но ее никто не ждал. За ней были только тишина и пустая комната.
Жути дали жрицам дом, не просто уголок замка. Стеклянный потолок давал увидеть звездное небо. Круглая комната была наполнена садом, множество фонтанов бурлило кристально чистой водой в лунном свете. Пылинки летали в воздухе, поблескивая, среди зелени.