Он не видел ребенка? Рэя хотела закричать ему посмотреть на мальчика, хотя бы упомянуть, что ребенок существовал.
У Уриэля был сын. Он забыл о ребенке, бормотал то, что не имело смысла. Да, смысла не было там, где вмешивались алхимики.
— Уриэль, — она попыталась отвлечь его.
Он не ответил.
— Уриэль! — повторила Рэя громче с гневом в голосе.
Он перестал расхаживать и посмотрел на нее.
— Что?
— Твой сын, — слова сотрясли ее тело, впивались в старую рану, которую она не помнила. — У тебя есть сын.
Пустота в его взгляде смягчилась, став сожалением.
— Да, я видел мальчика до этого в воспоминаниях другого алхимика.
— И ты не узнал, кем он был? — она хотела, чтобы он узнал что-то в ребенке. Она хотела, чтобы он узнал мальчика, чтобы поверить, что ее родители узнают ее, если она пересечется с ними.
Уриэль вздохнул, его плечи опустились.
— Я ничего не помнил, Рэя. Нет, я не знал, что он был моим сыном, но я видел, что с ним случилось.
Она не хотела знать, что алхимики сделали с ребенком солнца и магии.
— Где он? — спросила она, слова сдавили эмоции.
Взгляд Уриэля потемнел. Он махнул рукой, и серость его разума стала другим воспоминанием. Они видели его глазами другого. Воспоминание было мутным, порой она не могла различить картинки.
— Почему я не вижу четко? — спросила она.
— Это не мое воспоминание. Это от другого алхимика, и это старое воспоминание, — Уриэль указал на что-то в тенях. — Он там. Так он выглядит, когда вырос.
Воспоминание стало четче. Рэя увидела мальчика. Он был высоким и сильным, и он был похож на отца, с острыми скулами и четкой линией челюсти. Хуже, она видела в его лице и взгляде нечто знакомое.
Она облизнула губы и указала на мужчину.
— Я его знаю.
Уриэль не смотрел на нее. Он подошел к воспоминанию вплотную. Его глаза потемнели, голос стал ниже.
— Я тоже.
ГЛАВА 28
Рэя вытащила их из воспоминаний Уриэля как можно тише и нежнее. Она не знала, в каком он состоянии был, увидев это. И она знала, что другие воспоминания всплыли в его голове. Не одно воспоминание было за тем барьером.
Она открыла глаза и осталась между его ног, ладони лежали на его бедрах.
Уриэль открыл глаза и посмотрел на нее. Она старалась не смотреть на него с жалостью, потому что он не смотрел на нее так, когда она была слабой.
Вздохнув, она сжала мышцы под пальцами.
— Вот и все.
— Теперь мы знаем.
— Знаем, — она встала, колени скрипели от движений.
Рэя не сдержалась и проверила ладони. Убедилась, что они были все еще юными и гладкими. Может, это было мелочно, но она не хотела снова стать ужасной, какой была целый день.
Обрадовавшись, что ее облик не изменился, она прошла туда, где видела чайник. В нем должны быть травы и вода. Она тряхнула металлический контейнер, услышала плеск. Она подняла ручку, отнесла чайник к огню и повесила над ним.
— В шкафу есть кое-что для меня, — пробормотал он.
Рэя вернулась и открыла шкаф, на котором стоял чайник. Внутри был сосуд с чем-то, похожим на виски, и два стакана. Она хотя бы знала, где была его голова.
Вздохнув, она принесла ему виски и вручила бутылку.
— Я буду немного в чае, когда он заварится.
— Тогда я не выпью все без тебя, — он отсалютовал сосудом, приподнял его и выпил половину, а потом опустил. — Вряд ли я хотел вспоминать это. Я не знаю, стал ли с ними счастливее.
— Я бы ощущала такое же на твоем месте.
У него был сын. Мальчик стал алхимиком, и они оба видели его раньше. Она не могла представить бурю в голове Уриэля.
Если он вспомнил все из жизни до того, как его сделали монстром, он должен был помнить мальчика. Первые шаги, первые слова, все милые мелочи, которые случались, пока он рос.
Ее сердце разбивалось за них обоих.
Рэя решила, что не могла понять, что он переживал. У нее не было ребенка. Она не лишилась любимого, ведь не любила никого так, как отец сына.
Чайник засвистел, пар полетел из носика. Рэя быстро налила себе чашку, вдохнула запах зеленого чая с мятой, протянула к Уриэлю.
— Виски, пожалуйста.