— Очень.
— Наверняка этот смазливый Иуда убеждал тебя уговорить меня приехать в Редферн. — В её почти бархатном голосе проскользнула скрытая угроза, от которой Бринн стало не по себе.
— Я вовсе не потому…
— Так, значит, уговаривал. — Она слегка ущипнула Бринн за ягодицу. — Хитрый малый, раз решил использовать женщину для достижения своей цели. Ты, должно быть, привыкла подчиняться его приказам, раз с такой охотой взялась ублажать меня. — Её голос зазвучал жёстче. — Надеюсь, ты не разочарована. Теперь-то мне понятно: ты предпочитаешь златокудрых мальчиков, которые используют тебя как последнюю девку для своих утех.
Не так бы больно хлестнули её слова, не вынуди она сама думать её именно так.
— Пусти меня.
— Я же сказала, что ещё не насладилась. — Гейдж неожиданно перевернулась на спину и подняла её над собой. — Теперь ты можешь прекрасно поупражняться.
Она уже просунула руку между их бёдрами и вошла в неё.
— Ещё раз?!
— А почему бы и нет? — Подавшись вперёд ладонью, Гейдж обхватила второй ладонью её груди. — Похоже, саксам нечем гордиться по женской части?
— Что ты делаешь? Такая поза мне… совсем незнакома.
— Это быстро. — Прядь волос с её плеч Гейдж закрутила вокруг её грудей. — Ещё? Хорошо. Я знаю, что должна по достоинству оценить все твои маленькие хитрости, но мысль о тебе в постели другого мужчины мне не по душе.
— Я не владею никакими хитростями.
— Вовсе не обязательно показывать их. — Улыбку на лице Гейджины сменило угрюмое выражение. — Как женщина, ты получила удовольствие и явно не против поупражняться ещё. Так что обойдёмся без твоего умения. — Её бёдра двигались в такт её словам. — Я хочу, чтобы ты притворилась Евой в райском саду.
— «Проще простого», — подумала Бринн, вцепившись в её плечи.
Впервые она испытала страсть. Ей вообще всё было внове — голод, желание, удовлетворение. Закусив нижнюю губу, она с каждым толчком начала подводить себя к тому ослепительному мигу, оглушившему её чуть раньше. До боли сильное удовольствие и сладостное умиротворение рождались в ней во время ритмичных движений. Господь милостивый, как же ей всё так сразу полюбилось! Наверняка одни шлюхи в восторге от подобных штучек. Только Гейджина Дюмонт способна на такое. Бринн испытывала искушение ещё и ещё прочувствовать с ней всю полноту ощущения до конца. Когда же они оторвутся друг от друга, она снова станет относиться к близости с холодным отвращением. Когда Гейджина получит… Бринн почувствовала острую щемящую тоску, что придётся им скоро опять быть врозь. Это поразило и испугало её.
— ≪Гейджина мне никто, — тут же успокоила она себя, — я использую её, как и она пользуется мною, и… Она мой враг≫.
— Хватит! — Бринн посмотрела на неё сверху вниз.
Злоба перекосила лицо воина.
— Думай обо мне, — отрывисто произнесла она. — Только обо мне, чёрт побери!
— Я не была…
— Была! — Гейджина вошла глубоко, ускоряя ритм, поднимая и опуская её на свои пальцы. — Но больше не будешь.
Удовольствие волнами накатывало на Бринн, в желании снова и снова испытать её она гибко откидывалась назад. Глупая слабость. Но она ещё не сошла с ума и не станет лишать себя уверенности думать, что её решение отдаться норманнке продиктовано только желанием вернуться в Редферн и помочь Эдвине. Она ещё не сошла с ума.
***
Они вернулись в лагерь уже к вечеру. Смеркалось, и на холме зажглись вечерние костры. Бринн овладела тревога.
— Мне не следовало оставлять Малика так надолго.
— Я распорядилась, чтобы за ним хорошо ухаживали.
— Но это же моя обязанность! — «А ты нарушила её, — с отвращением к себе подумала она. — Провалялась весь день, то и дело лесбиянствуя. Почему я не сопротивлялась? Мне надо было остаться с ней≫.
— Ты сама сказала, что он вне опасности. — В голосе Гейджины прозвучали нетерпеливые нотки. — Повторяю, именно я велела тебе лечить его, и только я имею право решать, чем тебе заниматься.
Бринн удивлённо посмотрела на неё.
— Ты права лишь в одном — ты привезла меня сюда, но ты передала его мне и велела спасти, так что лечить мне его или нет и что я должна делать, решать могу теперь только я сама. — Сегодня она старалась ради Эдвины, позабыв о своём долге перед Маликом. Господи, как трудно помочь всем сразу! — Когда мы поедем в Редферн? — Её вопрос вызвал у Гейджины скрытое раздражение.
— Думаешь, я обманула тебя? Успокойся, я всегда соблюдаю условия своей сделки.
— Не сомневаюсь. Когда?
Помолчав, воительница сказала:
— Дня через два, если Малик будет готов к поездке.
— С ним всё будет в порядке. Мы поедем не спеша.
Гейджина скривила губы.
— Где же твоя хвалёная забота о здоровье Малика? Или ты обо всём напрочь забыла, так тебе не терпится попасть в Редферн?
— Неправда, — разозлилась Бринн. — Просто надо сохранять равновесие.
— О чём это ты?
Малик и Эдвина. Она обязана помочь им обоим, но теперь забота об Эдвине для неё важнее. Однако Гейдж не знает о ней, она предана своему другу.
— Тебе не понять.
Гейджина криво усмехнулась.
— Я всё прекрасно понимаю. — В её словах прозвучала горечь.
Бринн подняла голову и посмотрела на Гейдж. Свет и тьма.
Сила и мощь. Лучи заходящего солнца запутались в её густых иссиня-чёрных волосах, ярко-голубые глаза излучали мерцающий из глубины души свет.
Когда Бринн впервые увидела её, её поразили резкие черты её лица.
Гейджина показалась ей почти уродкой. Но даже тогда, не разглядев её красоты, она поразилась мощным волнам энергии, расходившимся от неё.
Каждый раз рядом с ней Бринн еле удерживалась, чтобы не смотреть на неё. Её так и подмывало поднять голову и безоглядно тонуть в её глазах. Сейчас Гейджина опять возродила в ней то же влечение, которое она испытала, ощутив её кожей своего тела, и от этого ей стало ещё труднее. Её не просто тянуло неотрывно глядеть на неё, но и прижаться к её мягкой щеке и… Бринн отвела от неё взгляд и ускорила шаг, когда они подошли к лагерю. Малика уже давно перенесли в палатку, где на слабом огне кипела похлёбка из кролика.
Лефонт, разговаривая с молодым солдатом, с улыбкой посмотрел на подходивших Гейджину и Бринн.
— Как Малик? — спросила Гейдж.
— В порядке, миледи. День прошёл даже очень неплохо. Он себя настолько хорошо чувствовал, что сыграл со мной и ещё кое с кем в кости. — Поморщившись, Лефонт добавил: — И выиграл моё седло. Правда, разрешил мне пользоваться им, пока я не найду денег, чтобы выкупить его.
— Вы не утомили его? — встревожилась Бринн.
Лефонт покачал головой.
— Мы прекратили играть сразу, как только заметили, что он устал. Хотел бы я, чтобы это случилось раньше, тогда я, может быть, остался бы с седлом.
Ей нельзя было уходить так надолго. Неизвестно, что именно эти здоровые солдаты понимают под усталостью. Бринн поспешила в палатку. Малик встретил её улыбкой во весь рот.
— Добрый вечер, Бринн. Теперь у меня есть седло с серебряной уздечкой и достаточно золота, чтобы…
— Мне сказали… — Цвет лица у него хороший, тёмные глаза сияют. Он несколько возбуждён, но, похоже, проведённый в игре день не повредил ему. Он уже в таком состоянии, когда скука плохо влияет на настроение и выздоровление. Бринн с облегчением вздохнула и улыбнулась. — Может, завтра дашь возможность Лефонту отыграть седло. — Она присела на колени возле него. — Всё-таки надо мне было оставаться рядом и не дать тебе переутомиться.
Посерьезнев, Малик сказал:
— Это вовсе необязательно. Если… ты нужна Гейджине. — Он помолчал, вглядываясь в её лицо. — Ты не подралась с ней?