— Я дам ей охрану.
Бринн покачала головой.
— Тогда мы отвезём её в женский монастырь и попросим монахинь взять её под свою защиту.
— Нет! — вскрикнул Малик. — Только не в монастырь.
Бринн вдруг стало весело. Как же был напуган Малик одним упоминанием о монастыре! Однако положение было серьёзным и вряд ли уместен был сейчас смех.
— Полагаешь, святые места остановят Ричарда? Он сожжёт монастырь дотла, как Редферн. — Жёсткое выражение лица Гейдж не изменилось. Бринн продолжала: — Или захватит Эдвину в заложники, зная мою к ней привязанность. Он использует её, чтобы заставить меня отказаться от тебя и пойти с ним.
Кривая ухмылка появилась на мрачном лице воительницы.
— И мне не стоит спрашивать тебя, как ты поступишь.
— Не стоит, когда сравниваешь золото и человеческую жизнь. Мы берём её с собой.
Поколебавшись, Гейджина утвердительно кивнула.
— Ладно, берём. Но ей придётся держаться.
— Я помогу ей, — отозвался Малик. — Не беспокойся, Гейджина. Всё будет хорошо.
— Хотелось бы надеяться. — Гейдж изучающе посмотрела на Бринн. — Ты довольна?
— Не совсем. — Та собралась с духом. — Алиса тоже едет с нами.
— Что?!
— Я знаю, что она беременна, — не давала ей опомниться Бринн, — но она всего на четвёртом месяце, и у неё крепкое здоровье. Она рассказывала мне, что её мать работала в поле до самого момента её рождения.
— Так пускай её мать и заботится о ней до рождения ребёнка.
— Её отец не примет незаконнорождённого в своём доме. Это позор. Ей некуда податься. Я хочу забрать её в Гвинтал.
— И там её примут, я надеюсь?
Бринн согласно кивнула.
— Они более справедливы к женщинам.
— Ты говорила, что уехала оттуда девятилетней девочкой и несчастливо жила в Кайте. Почему ты так уверена, что детские воспоминания не подведут тебя? Не смотришь ли ты на Гвинтал глазами ребёнка?
Как только Гейджина может сомневаться! Бринн такая мысль и в голову никогда не приходила.
Гвинтал все годы оставался для неё отчим домом, самым лучшим местом, земным раем.
— Мать рассказывала мне… Этого не может быть… Я всё отлично помню. Мир и покой… — Она повернулась к повозке. — Не станем попусту терять время! Не мешай нам. Мы заберём Алису, и всё будет готово.
Внутренне она приготовилась отстаивать своё право взять с собой кого посчитает необходимым. Вряд ли Гейджина согласится с ней.
— Прекрасно, — медленно выговаривая слова, ответила воин. — Бери свою Алису.
Взглянув на неё, Бринн испытала чувство неловкости. Ей показалось, что Гейдж жалеет её.
Не может быть, ей просто это почудилось — лицо воина такое же бесстрастное, как и всегда. Гейдж развернула коня и направила его во главу колонны.
— Думаю, я должна только радоваться, что ты не решила взять с собой весь Редферн, — уже издалека донёсся её равнодушный голос.
— Я задерживаю вас. — Эдвина устраивалась на сложенных внутри повозки одеялах. — Прости меня, Бринн, я думала, что окрепла больше, чем оказалось на самом деле.
— Никто и не надеялся, что ты здорова так же, как и все мы. — Бринн набросила меховую накидку на плечи Эдвины. День оказался гораздо холоднее. Чувствовалось приближение зимы. Пока не выпал снег, они должны добраться до жилья. — С каждым днём ты становишься всё сильнее. Когда мы выехали, ты могла держаться в седле всего несколько часов. Вчера ты вообще не садилась в повозку до полудня, а сегодня села в неё ещё на три часа позже. Скоро ты вообще сможешь продержаться в седле весь день.
Эдвина вздохнула.
— Если так, то миледи Гейджина останется крайне довольна.
— Разве она упрекнула тебя в чём-нибудь?
— Нет, она крайне терпелива, но я вижу, как тяготит её, что мы задерживаемся.
— Она просто стремительна по характеру. Не обращай на неё внимания.
Эдвина задумчиво посмотрела на неё.
— Как ты?
— Разве я пренебрегаю ей? — Бринн увернулась от взгляда Эдвины, закутывая её ноги покрывалом. — Я отвечаю, когда она заговаривает со мной.
— Но этим всё и заканчивается. Уверена, ей твоё поведение не по вкусу. В последнее время она выглядит крайне недовольной.
— Тут уж ничего не поделаешь.
Бринн постарается не думать о настроении Гейдж. Главное, ей надо держать её подальше от себя, оградиться от всякого интереса к ней, иначе она не сможет сопротивляться своему чувству.
— Неплохо было бы тебе вести себя с ней чуть-чуть поласковее. — Заметив удивлённый взгляд Бринн, Эдвина добавила: — Ведь она проявила такую доброту к несчастным в Редферне. Немногие решились бы восстанавливать то, чего они не разрушали. Какой благородный человек!
— Уверяю тебя, она не так сострадательна, как тебе кажется.
Эдвина стояла на своём:
— Думаю, ты несправедлива к ней.
— А я думаю, тебе надо поберечь свои силы и не беспокоиться о миледи Гейджине. — Вылезая из повозки, она похлопала Эдвину по руке. — Укройся, солнцу не пробиться в эти густые леса. Скоро совсем стемнеет, и мы сможем остановиться на отдых.
Малик задержался у коня Бринн и помог ей забраться в седло.
— Как она? — негромко спросил он.
— Просто устала. Она переносит дорогу гораздо лучше, чем я ожидала.
— У неё очень сильная воля. — Его губы плотно сжались. — Но душу ей сломали много лет назад. — Он сел в седло, но ехать не спешил. — Знаешь, она страдает.
— По лорду Ричарду? Ты ошибаешься, она не стала бы…
— Нет, не из-за этого негодяя. Она тоскует по детям, которых потеряла.
— Эдвина никогда не говорит о них, — нахмурилась Бринн. — Младенцы рождались ещё до срока и умирали. Она никогда их не видела, Малик.
— И всё-таки она страдает. Эдвину лишали естественной потребности тосковать по неродившимся детям. Она старается не вспоминать о них, но они в сердце нашей хрупкой богини. Как мне хотелось бы развеять её тоску! — Малик через силу улыбнулся. — Но она не доверяет мне. Подумать только, какая слепота, она не видит во мне благородного человека!
— Не могу представить себе, — мягко ответила Бринн.
— Бринн! — позвала её Гейджина из головной части колонны.
— Она торопится, — сказал Малик. — Поезжай вперёд, а я буду следовать за повозкой и разговаривать с Эдвиной. Иногда мне удаётся рассмешить её.
Он мог развеселить их всех. Без Малика, без его лёгкого нрава дорога показалась бы им гораздо длиннее и труднее. Впрочем, сейчас Гейджине было не до смеха, поняла она. Развернув кобылу, воительница мчалась ей навстречу.
Пришпорив коня, Бринн быстро подъехала к ней.
— Она устроилась. Мы можем трогаться.
— Благодарю вас. — Голос Гейджины источал желчь. — Но с сегодняшнего дня, где и когда нам остановиться или нет, буду решать только я одна.
Бринн нахмурилась.
— Эдвина хорошо себя чувствовала. Ей просто нужен отдых.
— Надо было подождать, пока мы выедем из леса на открытое место.
— Какое это имеет… — Вдруг Бринн поняла свою оплошность. Вокруг заросли кустарника и застившие небо густые кроны деревьев вдоль тропы. — Лорд Ричард? Его видели?
— Нет, но движущуюся цель труднее поразить.
— Что может сделать он один?
— Мы не знаем, один ли он. Возможно, он собрал своих людей по стране в надежде захватить неприятеля, когда он слабее.
— Ты права, что недовольна мной, — поспешно согласилась Бринн. — Я думала только о благополучии Эдвины. С сегодняшнего дня я буду только с твоего разрешения останавливать повозку.
— Поразительная покорность. — Гейдж с недоверием взглянула на Бринн. — А если ты будешь не согласна со мной?
— Тогда поступлю по-своему, так, как мне видится лучше. — Она внезапно рассердилась: — А ты будь помягче с Эдвиной, она старается изо всех сил. Мы достаточно быстро продвигаемся вперёд, и в Кайт приедем уже на будущей неделе, а через день после этого доберёмся до побережья.
— Она говорила тебе, что я неласково с ней обошлась?
— Нет, но она прекрасно понимает, что ты ею недовольна.