Грудь её налилась, сосок затвердел и заострился под её лаской.
— Неважно, что моё тело податливо, сердцем я не хочу близости с тобой.
— Оно только этого и желает. — Её язык погрузился ей в ухо. — И Бога ради, клянусь, ещё до того, как мы доберёмся до Гвинтала, ты сама скажешь мне об этом!
Тело Бринн переполняло сладострастное ощущение близости к ней, оно горело, сердце сладко заныло.
— Ты возьмёшь меня прямо здесь, на слуху у всех?
— Они спят. — Её рука неторопливо сжимала её грудь. — Или скоро заснут.
— Они могут проснуться.
— Сомневаюсь, что к тому времени для тебя это будет важно. — Её большой и указательный пальцы теребили её сосок. — Мне не нравится это платье. Думаю, пора избавиться от него.
— Я… — Тёплая волна наплывала и погружала в сладкий туман. Её пальцы. Они подчиняли её себе. — …Замёрзну, — еле слышно смогла Бринн выговорить.
— Не замёрзнешь. У тебя покрывало, и я рядом. — Её рука скользнула вниз, к её бёдрам. — Впрочем, мы можем немного подождать, если тебе так хочется. — Её ладонь сжалась и двинулась к ягодицам. — Хотя мне очень жаль, что я не могу приласкать самое заветное и нежное. Помнится, там такие мягкие завитки и такой упоительный родник, сжимавший, ласкавший меня, удерживавший, когда я пальцами двигалась туда-сюда из…
— Помолчи! — отчаянно взмолилась Бринн. — Как можно говорить такое вслух?!
Рука воительницы уже под платьем поглаживала её упругий живот, опускаясь всё ниже.
— От этого тебе хочется делать такое, о чём ты стыдишься говорить, не правда ли? Не снимешь ли ты платье, а я подниму тебя на себя, как в тот первый день у пруда? — Под её рукой мышцы её живота напряглись, желая её. — Ага, чувствую, очень хочешь. Давай посмотрим, насколько сильно. — Её рука принялась покручивать её влажный бугорок. — Уже трудно сдерживаться. — Она прижалась губами к её уху. — Не лучше ли закрыть глаза и позволить мне делать с тобой то, чего и тебе не терпится? Тогда завтра ты успокоишь себя тем, что я силой взяла тебя.
Тело Бринн горело и ныло от боли.
Она выгнулась вперёд и вверх, постанывая от желания.
— …Впрочем, я не позволю тебе солгать себе и мне. Я не войду в эту прекрасную горячую узкую норку, меня жаждущую. Не стану проникать в тебя, пока ты сама не попросишь меня об этом.
Вновь не спеша она начала ласкать бугорок большим пальцем, трогая его и теребя. Под пальцем он будто бы вырос. Невольно Бринн вжималась своим горячим раскрытым лоном в её ладонь.
Острое желание резким толчком вскинуло её тело, и, не удержавшись, она вскрикнула.
— Тогда зачем… ты делаешь это? — задыхаясь, спросила она. — Ты ведь не получишь удовольствия, не проникнув в меня.
— Это может убить меня, — мрачно соглашалась она.
— Тогда отпусти меня к Эдвине. Я этого не вынесу.
— Вынесешь! — зло ответила Гейдж. — Я не перестану ласкать твоё тело, пока оно не затоскует по моему прикосновению. Я дам тебе удовольствие и мучение. Я стану будить тебя среди ночи языком, или пальцами, или голосом, повторяя, что я возьму тебя, когда ты сама меня об этом попросишь.
— Пожалуйста… Я никогда не смогу попросить тебя об этом.
Два пальца глубоко вошли в её разгорячённое лоно.
— Помолимся за просветление нашего разума и за то, чтобы ты попросила меня взять тебя.
Невыносимо прекрасно…
— «Грех, — сонно подумала Бринн, — это, должно быть, сон. Этого не может быть…».
— Шире… — донёсся до неё откуда-то из глубины голос Гейдж. — Ещё пошире, Бринн…
Её тело охотно подчинилось. Её язык! Бринн широко раскрыла глаза, когда её язык, твёрдый, шершавый и чувственный, приник к её нежному бугорку и стал его ласкать, покусывая.
— Гейджина. Не надо! — взмолилась она. — Так не…
Её… голодный рот. Зубы… нежное покусывание. Тело Бринн дёрнулось, и она закусила губу, перестав в наступившей темноте понимать, что происходит вокруг.
Приняв её ответное движение, Гейджина обхватила руками её ягодицы и удержала, чтобы она не смогла отклониться от её ласк.
Когда она кончила, Бринн продолжала лежать, при каждом вздохе содрогаясь каждой клеточкой своего тела. Гейджина обняла её за плечи.
— Так нехорошо! — срывающимся голосом сказала Бринн. — Я никогда не слышала, чтобы лесбиянки сотворяли такое с женщинами. И…
— Не переживай! — прервала воин её. — В Византии так очень часто ласкают женщин. Я доставила бы тебе это удовольствие ещё раньше, но мне так хотелось поскорее войти в тебя. — Она крепче прижала её к себе. — Давай спать.
— Так ты снова этим можешь разбудить меня?
— Я же предупреждала. Надеюсь, что смогу показать тебе другие способы. — Гейдж начала сжимать её груди через шерстяную ткань платья. — Вот уж что мешает и не на своём месте.
— Я не сниму его. — Конечно, оно не спасёт, но Бринн почувствовала бы себя совсем беззащитной в её объятиях. — И не проси.
Та удивлённо посмотрела на неё.
— Я хочу, чтобы ты его сняла.
***
— Проснись, Бринн, — прошептала Гейджина. — Раздвинь ноги.
Снова? Словно по сигналу, она почувствовала тепло между бёдер.
Она уже не знала, сколько раз будила воин её в эту ночь. В очередной раз её рот присосался к её груди, пока пальцы доводили её до вершины блаженства. И опять её рот… Она вытянулась в жадном призыве.
— Не теперь, — гортанным голосом произнесла Гейджина. — Скоро рассвет.
Холодное влажное полотно легло между её бедер. Бринн открыла глаза.
— Что ты делаешь?
— Успокаиваю тебя. Сегодня тебе предстоит долгий переезд, а я всю ночь наслаждалась твоей сладкой… — Гейджина помолчала, подыскивая точное слово, но так и не назвала по имени вожделённую часть её тела. Только спросила: — Тебе больно?
— Нет.
Бринн захотелось ощутить в том месте её руки и рот ещё раз, а не её «успокоительное» полотно.
Полотном Гейдж прижала мягкие завитки волос на лобке.
— А грудь больно?
— Нет.
Грудь слегка побаливала. Гейдж припадала к ней, словно голодный ребёнок. Её неистовое посасывание заставило Бринн кончить.
— Твоя грудь очень чувствительна к прикосновению, — хрипло сказала Гейдж. — Она твердеет и набухает, как спелый фрукт. Мне хотелось бы присасываться к ней почаще.
У Бринн перехватило дыхание от её слов. Она представила, как обнажённое тело Гейджины лежит на ней, а её губы ласкают её грудь.
— И этого тебе тоже хотелось бы, — сказала воин. — Посмотрим, что я смогу сделать. — Она отбросила мокрое полотно и протянула ей платье. — Одевайся, быстро. Они скоро проснутся.
Когда же она разделась? Бринн смутно припомнила, что в один из моментов её обуяла страсть снести все преграды, разделявшие их друг от друга, они слишком мешали ей.
Так хотела Гейдж, но нельзя было назвать победой то, что она получила. Её руки держали её обнажённое тело, развлекаясь с ним, как с долгожданной игрушкой.
Она быстро натянула на себя платье. Так лучше. Холодная шерсть, облегающая тело, вывела её из состояния сладостного возбуждения. Гейдж не сводила изучающего взгляда с её лица.
— Знаешь, сегодня ночью я сделаю то же самое. Так будет еженочно. Твоё тело так привыкнет к моим рукам, губам, что ты не сможешь и дня прожить без меня.
Бринн ужаснулась очевидной правоте её слов. Уже теперь её тело тосковало без её прикосновений, она чувствовала себя наполненной им и чувственной, какой не была раньше.
Не глядя на неё, она заторопилась:
— Мне надо разбудить Эдвину.
========== 11 глава ==========
— Раздевайся! — Гейджина была немногословна.
Бринн сняла платье через голову и легла спиной к ней. Прошло четыре ночи, их она уже предвкушала днём. Сможет ли она теперь вообще спать, не чувствуя её рук на своём обнажённом теле? Её большие и чуткие ладони тотчас же обхватили её груди. Обладание.
Иногда воин начинала прикасаться к ним нежно, бережно, никакой дикой чувственности, просто приятное ощущение принадлежать другой.
— Я хочу войти в тебя, — прошептала Гейдж ей в ухо. — Ты разрешишь мне?