— Я должен защитить тебя от нападения тараканов.
— Я сама справлюсь! — Эдвина направилась через весь зал к своему настилу.
— Не сомневаюсь. — Малик пошёл вслед за ней. — Прости за уловку, моя гордость не позволила признаться, что я смертельно боюсь тараканов! И надеюсь, ты не откажешь в любезности защитить меня от них.
— Лгунишка! — Эдвина легла и завернулась в одеяло. — Ты не боишься ничего на этом свете.
— Неправда. — Он тоже лёг на настил, устроенный неподалёку от неё. — Хочешь знать, чего я боюсь большего всего на свете?
Она быстро закрыла глаза.
— Нет! — прошептала она. — Не хочу.
— Я всё равно расскажу тебе. — Малик потянулся. — Но пока я позволю тебе справиться с моим маленьким страхом. Тебе дать мой меч для сражения с тараканами? Боюсь, моя рука будет дрожать.
— Глупый! — коротко бросила она.
— Так не хочешь?
— Нет.
Эдвина повернулась к нему спиной. Бринн наблюдала за ними через весь зал. Настилы они расположили в нескольких футах друг от друга, но у неё окрепло странное чувство, что Малик и Эдвина находились в одном невидимом коконе, окутавшем их.
— Наелась? — спросила Гейджина.
— Да. — Бринн вытерла губы и облизала пальцы. — Я сыта. А ты? Тогда я хочу кое-что показать тебе.
Брови воительницы сошлись на переносице, выражая крайнее удивление. Она нехотя поднялась из-за стола.
— Надеюсь, не кого-нибудь из своих духов. У меня совсем нет желания сталкиваться с ними сегодня ночью.
Бринн встала и молча пошла к двери из зала.
— Не могу обещать, что ты не почувствуешь их присутствия, но я имела в виду совсем другое. — Она вынула из кольца один из факелов и направилась в тёмный холл. — Этот зал… Я частенько приходила сюда ребёнком. — Она осветила каменные ступени и, поднявшись по ним, прошла вдоль длинного тёмного зала. — Это моё любимое место в замке. Мне надо, чтобы ты увидела его.
Бринн хотелось именно здесь видеть её рядом с собой. Её просто захватило желание делить с ней каждую минуту, поведать обо всём, не забыв мелочей, убедиться, что она прикоснулась к тому, что ей дорого. Бринн должна постараться не думать о кошмарном сне. С Гейджиной ничего не случится. Она уверена, что никакое зло…
— Пришли! — Она шагнула в открытую, окованную латунью дверь. — Думаю, это был зал заседаний.
Воительница последовала за ней.
— С чего ты взяла?
— Взгляни вокруг. — Бринн подняла факел к выцветшим гобеленам, всё ещё висевшим на стенах. Военные сражения, рыцарские турниры, картина, изображавшая рыцаря на коленях перед бородатым королём. — Ничего из придворной жизни — ни трубадуров, ни сбора урожая. Это зал воина.
— Тогда странно, что тебе он так нравится. — Гейджина взяла у неё факел и прошлась по залу, освещая гобелены. — Почему?
— Потому что здесь их былая слава, всё, что они сделали ради мира, всё, чем они гордились. Разве ты не видишь их сейчас вокруг стола, не слышишь, как они говорят, смеются…
— А ты?
— Я вижу! — Бринн подошла к ней. — Я вижу и слышу всё.
— Значит, и я тоже, — пробормотала Гейдж, внимательно рассматривая изображённого на гобелене Гевальда, посвящающего в рыцари молодого, одетого в доспехи воина. — Потрясающе. Они как живые.
— Я знала, ты всё поймёшь. — Бринн дотронулась до её руки. — В этом зале всё по-другому. Здесь нет и следа печали.
— Почему ты считаешь, что все остальные залы погрузились в скорбь? Что здесь произошло?
— Они все оставили Гевальда, — просто ответила она. — Он больше не захотел войн и вложил свой меч в ножны, однако другие воины не были к этому готовы. Был построен замок, им не с кем стало воевать, и они заскучали здесь, в Гвинтале. Они любили сражения, их жизнь состояла из битв. Один за другим они уезжали отсюда, в замке остались только Гевальд и Бентар. После их смерти последние слуги переселились в деревню.
— Кроме потомков Бентара.
Бринн согласно кивнула.
— Они не захотели покидать замок и построили небольшой дом неподалёку отсюда. Завтра я покажу тебе его. — Она взяла факел у воина из руки и, пройдя через весь зал к камину, разожгла огонь. Дерево занялось сразу, весело потрескивая, наполняя комнату жарким теплом. — Но это никогда не значило… что это особое место. Я хотела оказаться здесь вместе с тобой.
— Понимаю. Зал чисто убран, и ты положила дрова в камин сегодня днём.
Гейдж всё подмечала. Редко что ускользало от её внимательных глаз.
— Я не всё успела. — Бринн посмотрела на обломки старого дубового стола, стулья и перевела взгляд в дальний конец зала, куда она всё сдвинула. — Мне надо было бы избавиться от всего этого много лет тому назад, но они — неотъёмлемая часть этого зала заседаний. Его я чувствую кожей, когда прихожу сюда. — Она повернулась к ней. — Я боялась, ты не сможешь…
Она замолчала: волнение сжало горло, стало трудно дышать. Пламя красноватым огнём высветило крупную фигуру Гейдж, и её тень легла на гобелен, совместившись с изображением Гевальда. На мгновение Бринн показалось, что Гевальд сошёл со стены, настолько они напоминали один другую.
— Что с тобой? — Гейдж подошла к ней.
Тень следом проплыла по гобелену.
Бринн улыбнулась.
— Ничего. Игра теней.
— «Гейдж и Гевальд», — подумала она.
Ну, конечно. Как же она не догадалась раньше!
Остановившись рядом, Гейджина пристально посмотрела ей в лицо.
— Что-то мне не очень нравится этот Гевальд.
— Почему?
— Потому что ты его слишком любишь.
Её слова рассмешили Бринн.
— Верно. У меня к нему особое, глубокое чувство, но со временем, думаю, ты всё поймёшь. Он очень был похож на тебя.
Гейджина покачала головой.
— Не думаю, чтобы мне пришла мысль построить крепость для мирной жизни. Скорее, я была бы в рядах рыцарей Гевальда, затосковала бы, а потом бежала бы отсюда. — Глянув через плечо на прекрасные, хотя и выцветшие гобелены, она поставила факел в кольцо у камина. — Готова поспорить, он сам заскучал! И если бы не его упрямство, то уверена, он бросил бы замок и уехал из Гвинтала.
— Он не вернулся бы к войне. Он устал и потерял здоровье в сражениях.
— Наверняка уехал бы! — Гейджина пристально всмотрелась в лицо Гевальда на гобелене. — Но в жизни для воина есть приключения поинтереснее, чем рубить головы мечом.
Бринн улыбнулась.
— А вдруг он стал бы принцем торговцев?
— Всё может быть. — Гейджина перевела взгляд на неё и улыбнулась в ответ. — Правда, для этого требуется умение и терпение, такими качествами вряд ли обладал Гевальд. Не так много на земле мужчин и женщин, которые сумели бы превзойти меня в умении торговать.
Бринн усмехнулась.
— Ты говоришь, как Малик.
Воительница посерьезнела.
— Нет, не так. У Малика гораздо больше терпения, чем у меня. — Присев на корточки возле неё, Гейдж ожидающе посмотрела ей в глаза. — Почему ты решила привести меня в этот зал, Бринн?
Время пришло. Она не думала, что именно сейчас ею овладеют такая робость и неуверенность. Бринн облизала пересохшие губы, а во рту стало сухо.
— Это особое место.
Воительница ждала.
— Я хочу, чтобы ты знала… Я не могу сказать тебе, что не верю в то, что видела… — Наклонившись к ней, Бринн взяла её за руки. — Но даже если это действительно случилось… если ты убила Делмаса… Я хотела бы… — Она закрыла глаза. — Я принимаю это.
Воительница напряглась.
— Принимаешь что?
— Принимаю чувство вины, даже если с ним мне придётся прожить до конца моих дней. Я найду в себе силы для этого. — Она склонила голову к ней на пышную грудь и прошептала: — Потому что не могу жить без тебя.
— Слава Богу! — Прижав её голову к себе, Гейдж качнулась. — Я уже перестала надеяться, что это случится.
— Я не устану молить Господа простить тебе все вольные и невольные прегрешения. В том, что случилось, только моя вина. Ты не виновна в…
— Помолчи! Я перестала быть невиновной с того дня, как впервые отправилась в поход с Хардраадой. — Воительница губами потёрлась о её затылок. — Но для тебя было бы гораздо легче, если бы ты мне поверила.