— Я бы хотела, чтобы ты… Ты… — Бринн повернулась так, что её губы коснулись голубой жилки на её шее. — Я хочу принадлежать тебе сегодня. Здесь. В этом месте. Пожалуйста, не отказывай мне!
Гейдж отстранила её от себя, чтобы вглядеться в её лицо.
— Не знаю, буду ли я способна, — сказала она дрожащим голосом.
Бринн встала.
— Раздевайся!
Она направилась в неосвещённую сторону зала и вернулась с шерстяными одеялами, приготовленными ею заранее.
Расстелив их у огня, она сняла платье и положила его рядом.
Бринн повернулась к Гейджине.
Обнажённая, мощная, возбуждённая. Когда она шла к ней, дрожь охватила её. Ей казалось, что приближается неистовый ураган, способный подхватить, закружить, унести, погубить, но и подарить восторг и всепоглощающую радость, упоение, нежность. Она сделала один маленький шаг, затем другой ей навстречу. Гортанный, хриплый возглас восторга! Гейдж подняла её и вошла в неё с той же необузданной животной силой, как и в первый их день. Бринн вскрикнула от боли и сладострастия, когда они слились воедино. Её грудь поднималась и опускалась в такт тяжёлому дыханию и яростным движениям в ней. Крепче, ещё ближе к ней.
Приподняв голову, Гейдж накрыла её губы ртом. Сладкая истома.
Дикое упоение. Только Гейджина могла дать сразу и то и другое.
Бринн заметила в её глазах слёзы.
— Я… правда… я… люблю… О, проклятие!
Она встала на колени хрипло, глубоко дыша. Раскинувшись, Бринн лежала на шерстяных одеялах и не спускала с неё глаз.
Её иссиня-чёрные волосы спутались, в них мерцал огонь. Её ноздри раздувались в такт её движениям. Она глубоко и крепко вошла в неё. Бринн выгнулась ей навстречу, стараясь вобрать в себя всю её.
— Гейджина…
Безмолвные изображения на гобеленах у неё за спиной нашёптывали о своих мечтах, о былой славе. Огонь и пламя камина. Гевальд над ней, его тень поглотила её, давая наслаждение.
Нет, это Гейджина. Живая, трепетная, любящая. Она одна.
Такая же. Одно целое с ней.
Навеки.
— Мне бы хотелось, чтобы ты произнесла это, пожалуйста. — Бринн приподнялась, облокотившись на локоть. — Прямо сейчас.
— Произнесла что?
— Всё вместе. А не обрывки.
Гейджина застенчиво улыбнулась.
— Ну, ладно. Хотя мне это нелегко. — Она поцеловала её розовый сосок. — У тебя потрясающие груди. Я обожаю их.
— Я Бринн из Фалкаара.
— Позволю себе не согласиться. Ты — это великолепное тело и прекрасные груди. — Её рука прошлась по завиткам волос на лобке. — И ещё это место для неистощимых удовольствий. — Она положила её на себя и крепко прижала, приподняв её упругие ягодицы. — Как я люблю эту прелестную узкую норку! Как она сжимает мои пальцы в своих нежных объятиях!
— Ты не войдёшь туда, пока я не услышу от тебя другие слова.
— Так ты хочешь услышать, что ты моя госпожа и моя супруга? Что я с уважением отношусь к тебе, ценю твой ум и сердце так же, как и твоё тело? — Её голос звучал глухо у неё в волосах. — Это официальное предложение. Не знаю, заслуживаешь ли ты его после того, как заставила меня пройти такое испытание.
— Заслуживаю.
Воительница усмехнулась.
— Раз так, ладно. — Она хрипло произнесла: — Я… люблю тебя, Бринн из Фалкаара.
Её глаза заволокли слёзы счастья.
— Вот видишь, не так уж трудно.
— Тяжелее, чем тебе кажется. — Она нежно положила её на спину и посмотрела на неё сверху вниз. — А теперь я жду твоего слова. Когда мы поженимся?
Бринн сжалась.
— Поговорим об этом позже.
— Нет, сейчас.
— Я же не желала… — Она нетерпеливо бросила на неё взгляд снизу вверх. — Пожалуйста, не порти нам эту ночь.
Едва слышно Гейдж выругалась.
— Ты жить без меня не можешь, но не хочешь выйти за меня замуж? Что за глупость?
Бринн не ответила.
— Мне это не нравится! — Гейдж чётко выговаривала каждое слово. — Ты приводишь меня сюда. Ты пользуешься мной. Ты заставляешь меня…
— Я просто хотела… Почему ты так настаиваешь на этом? Зачем тебе больше, чем ты получила?
— Потому что я люблю порядок и ясность во всём: я хочу всё поставить на свои места, не смешивая всё в одну кучу. — Гейдж замолчала, внимательно всматриваясь в её лицо. — Весь сегодняшний день ты странно вела себя, следила за мной, подобно хищнику, готовому вцепиться в жертву, а потом уговорила меня лечь с тобой.
— Уговоры тебе не повредили.
— Верно. Мне хотелось верить, что всё прекрасно, но оказалось, не всё так хорошо?
— Поговорим опять тогда, когда ты получишь сокровища. — Она решительно сжала губы. — Не хочу думать о…
— Свадьбе? — Гейдж помолчала. — Об отъезде из Гвинтала?
Уехать из Гвинтала. Даже самой себе Бринн не решалась сказать о такой возможности после того, как выйдет замуж за Гейджину. Она вообще не имела в виду свадьбу.
Ей просто хотелось слиться с ней, отдаться ей, взять её. Она стремилась ухватить призрачный миг счастья, прежде чем… Дрожь вновь пробежала по её телу… Этот кошмарный сон…
— Нет! — Она притянула воина к себе и крепко прижалась к её телу. — Молчи! — с отчаянием пробормотала она. — Пожалуйста, ничего не говори. Не сейчас. Ещё не время.
Её ставшее было неприступным тело вдруг обмякло, и воительница прижала её сильнее.
— Прекрасно! Не сейчас. Думаю, я достаточно завоевала в эту ночь, — сказала Гейдж и мрачно добавила: — Но скоро ты скажешь. Клянусь Господом, скоро, очень скоро, Бринн!
***
Дом Бринн из Фалкаара время не пощадило. Дерево повалилось на соломенную крышу, проломив в ней огромную дыру. От сада её матери, где росли травы, осталась только спутанная виноградная лоза и заросшая сорняками земля.
— Здесь мы ночевать не останемся! — мрачно сказала Гейдж, стоя на пороге дома и глядя в зияющую на потолке дыру. — Далеко до пещеры с кладом?
— Не очень. Возможно, несколько часов пути. Но я смогу найти её только днём.
Малик изучающе посмотрел на солнце.
— До заката не более часа. Давайте разобьём лагерь и двинемся дальше завтра утром. — Он развернул коня. — Здесь есть поблизости вода, Бринн?
— Ручей примерно в миле отсюда, в лесу. — Ночь в лесу. Ночь, таящая опасность. Повернувшись к дому, она поспешно сказала: — Почему бы нам не остаться здесь? Я очень устала, а вы? Мы тут быстро всё приведём в порядок, как и в замке. По крайней мере, хоть какая-то крыша над головой.
— Упавшее на твой дом дерево огромное, — поморщилась Эдвина. — И мне не хотелось бы на себе проверить, кто поселился в его ветвях. — Она пришпорила коня и вывела его обратно на тропинку. — Я не боюсь тараканов! — крикнула она, обернувшись. — Но уверена, что слышала, как кто-то там шевелится.
— Это ведь просто дом, Бринн, — сказала Гейджина. — Твоей матери здесь нет, и вспомни, она ведь решила уехать отсюда. Так что тебе не стоит оставаться сейчас в своём далёком прошлом.
Бринн не хотелось уходить отсюда: в этом доме ожили бы её воспоминания о матери. Гейджина напрасно переживала, боясь, что она расстроится. Ей, конечно, было грустно видеть это разрушение. И в то же время сердце сжималось от щемящей радости. Их сад, где росли травы, где она провела не одно счастливое утро, работая в нём вместе с матерью. Здесь она не ощущала присутствия прежних обитателей, как в замке. Её мать погибла насильственной смертью, но она выполнила своё предназначение в жизни. У неё был дар, и она беззаветно и щедро раздаривала его.
— Ты права, её здесь больше нет, — вздохнула Бринн.
Гейдж взяла её за руку и повела к коню. Волны уверенного спокойствия мягко прокатились по её телу, когда Гейдж посадила её в седло.
— Я знаю, у тебя сегодня трудный день, но у ручья мы устроим привал. Ты сказала, он всего в миле отсюда?
Её молнией прострелила мысль о несчастье, которое она предчувствовала и хотела предотвратить. Ей показалось, что эта миля будет тянуться вечно.