— Я не хотела делать этого. Я знаю, что такое вмешательство недопустимо! — в отчаянии проговорила Бринн. — Это был единственный способ…
— Ты права, вторжение для тебя действительно должно было быть ужасным, если… я поверю, что такое могло быть. — Гейджина помолчала. — Докажи мне.
— Свенгард, — начала она. — Ты сказала, что…
— Не надо об этом. Расскажи мне о Делмасе и о том вечере на конюшне.
Бринн следовало догадаться, что воительница прежде всего подумает об этом.
— Ты очень рассердилась и хотела убить его. — Её передёрнуло. — Ты думала об этом. Знала, что он на конюшне. Дверь оказалась приоткрытой, и, войдя внутрь, ты услышала стон. — Бринн закрыла глаза, перед ней возникла страшная картина случившегося. — Он висел, пригвождённый к стене вилами. И уже начал обмякать. Ты решила было оставить его на вилах, но знала, что он умирает. Тогда ты взялась за конец вил и выдернула их из стены…
— Но если убийца не я, то кто?
— Ты подозревала Ричарда, считая, что Делмас в ярости пришёл к нему и Ричард убил его, желая использовать содеянное в своих целях.
— Господи, так ты и правда узнала!
Бринн открыла глаза и прошептала:
— Прости. Я не верила тебе. Больше такого не случится. Теперь я понимаю, ты никогда не лгала и не солжёшь мне.
— И уж никто теперь не знает меня лучше, чем ты, и помнишь ты обо мне больше, чем я, — задумчиво сказала Гейдж, отведя от неё глаза. — Господи!
— Я предупреждала, тебе это будет не по душе. — Бринн постаралась успокоить её и как-то защитить себя. — Но это не значит, что мне неинтересны твои мысли и воспоминания. Они волнуют меня, а кое-какие из них просто смутили.
Гейджина вновь перевела на неё взгляд.
— Какие?
На щеках Бринн выступил густой румянец.
— Проститутка в доме в Зенваре.
— Господи!..
— Уму непостижимо, что там происходило. Я думала, то, что ты делала со мной, греховно, но то, что случилось там, — такого и быть не должно.
— Просто… по-другому. — Гейджина вдруг громко рассмеялась. — Какая досада, что тебе пришлось узнать такое! Не могу поверить. — Она покачала головой. — Бринн, ты волшебница.
— ≪Раздражение покинуло её≫, — с облегчением вздохнула Бринн.
Всё оказалось не так уж страшно, как она думала. Она решила проверить.
— В конце концов, я узнала, что ты не виновата в смерти Делмаса, и это уже хорошо.
— Да.
— И потом, ты бы умерла, не проникни я в тебя, в твою прошлую жизнь.
— Убедительно, — нахмурилась воин, — если не считать того, что теперь перед тобой я чувствую себя… будто голой, прозрачной. Вся на виду.
— Знаю. — Бринн помолчала. — Это тяжело, но тебе ничего не остаётся, как смириться с таким состоянием. Вспомни, не веря в твою невиновность, я приняла смерть Делмаса на себя. Для этого потребовалось время, но я так и сделала. — И мягко добавила: — Потому что я люблю тебя всем сердцем.
Жёсткие черты лица Гейджины смягчились и она нежно ей улыбнулась.
— Подойди ко мне, — мягко позвала она. — Я не могу дотянуться до тебя.
Радость охватила Бринн, когда она легла рядом с воительницей и тесно прижалась к её телу.
— Я думала, ты разозлишься.
— Так и было бы, если бы не одно обстоятельство.
— Какое?
Её губы коснулись щеки Бринн.
— Мне кажется, я кое-что вспомнила сама.
Бринн сжалась.
— Что именно?
— По сравнению со мной ты жила самой невинной жизнью, но всё-таки кое-что, как мне думается, тебе не хотелось бы никому говорить.
— Что ты хочешь этим сказать? — тревожно спросила она.
— В основном о чувствах, которые тебя обуревали, когда ты пересказывала случай в Зенваре с проституткой. Не думала я, что увиденное тобой моё прошлое вызовет у тебя такой восторг.
— Неправда, я просто… — Бринн замолчала, а потом задумчиво произнесла: — Ревновала…
— Ревность — один из самых страшных смертных грехов. Когда я наберусь сил, мы это исправим.
— Какие ещё воспоминания тебе кажутся неприятными?.. Нет, не буду спрашивать. Лучше об этом не говорить.
— По крайней мере, безопаснее.
— Мне очень неловко, ведь я увидела самое тайное, запретное в потёмках твоей души, самое потаённое. Я чувствовала себя очень виноватой.
— Опять это проклятое чувство вины! С этим нам тоже придётся бороться. Отказываюсь брать в жёны верблюда.
— Они и в самом деле самые странные существа на свете! — резко заметила Бринн. — Я взглянула на них твоими глазами и должна сказать тебе, что не собираюсь походить на этих уродливых животных.
Воительница застонала.
— Прости, — прижалась Бринн теснее к ней. — Я вовсе не имела в виду… Я знаю, мы договорились не обсуждать…
— Тихо! — Гейдж прильнула к ней. — Со мной случилось необычное. Прыжок к твоему дару.
— Так ты и правда поверила мне?
— А что я могу поделать? — хрипло сказала Гейдж. — Не могу сказать, что я верю в магию, но я верю в тебя. Ты не ведьма. — Она губами дотронулась до её затылка. — Но если и есть волшебство в мире, так это ты, Бринн. Ты — волшебница.
Бринн спрятала лицо у неё на груди, скрывая слёзы. Она не могла говорить — её душили счастливые рыдания. Она не одна. Она никогда больше не останется одна. Гейдж вошла в её круг.
***
— Бринн! — нетерпеливо позвала Гейдж, входя в зал. — Где ты там, чёрт побери?
— Здесь! — Бринн спустилась с лестницы. — Хотя с какой стати я должна терпеть такую грубость…
Гейджина обхватила её за талию, приподняла и покружила вокруг себя.
— Я видела вдали Лефонта. Они всего в нескольких милях отсюда. Пошли встретим их.
Они приехали. Буря смешанных чувств захлестнула её. Она всегда знала, что этот момент настанет, и думала, что готова к нему. А сейчас ей захотелось просто убежать и спрятаться где-нибудь. Отстранив её, Бринн через силу улыбнулась.
— Иди. Я побегу и обрадую Эдвину и Алису.
Гейджина направилась к двери, но внезапно остановилась и повернулась к ней.
— Что случилось?
Бринн должна была догадаться, что Гейджина почувствует её состояние, несмотря на свою большую радость. Чем дольше они были вместе, тем более чуткой она становилась к каждому её душевному всплеску. Как же ей объяснить Гейдж, если она сама не разобралась ещё в своих ощущениях?
— Новое… всё теперь изменится.
Гейджина изучающе смотрела ей в лицо.
— Мы уже обсуждали это. — Она бережно подняла Бринн и поставила на лестницу. — Говори.
— Но ты же хотела пойти и встретить…
— У меня ещё есть время. — Она снова сняла Бринн со ступеньки, подтолкнула к залу и закрыла за собой дверь. — Ну, теперь рассказывай, что случилось.
Бринн задумчиво оглядела торжественный зал заседаний военных советов. Этой зимой они провели здесь так много счастливых часов. Дни тянулись медленно, перемежаясь в сладкой истоме страстными длинными ночами. Теперь всё станет прошлым. Ну, а на что она, собственно, надеялась? Не появись тут даже Малик и Лефонт, чудесному времени рано или поздно пришёл бы конец. Гейджина выздоравливала, и с каждым днём ей становилось всё скучнее и скучнее сидеть на месте. Бринн это видела. Гейдж не из тех, кто любит нежиться в райском саду.
— Мне будет тоскливо без этого дома. Когда мы уедем, я буду скучать по нему.
— Я тоже, — улыбнулась воин. — Впрочем, надеюсь, мы часто будем возвращаться сюда.
— Правда? — обрадовалась Бринн.
— А чему ты так удивляешься? Глупо бросать столь прекрасный замок в запустении. Мы непременно поручим Лефонту заняться его ремонтом.
— Вряд ли его это обрадует. — Бринн обняла Гейджину и спрятала лицо у неё на груди. — Я поеду с тобой, куда ты захочешь. Тебе не надо… Я хочу, чтобы ты была счастлива.
— Тогда не делай из меня мученицу. Ты же прекрасно знаешь, как я буду страдать, видя, что ты изнываешь по Гвинталу. — Воин взяла её лицо в свои ладони и невесело улыбнулась. — Ты убедилась, что я теперь чувствую всё, что происходит в тебе, чего бы это ни касалось.
— Я не хотела становиться частью тебя. Так получилось, — в который раз принялась объяснять Бринн ей своё вынужденное вторжение. Она вскинула подбородок. — Иначе ты умерла бы. Я сделала всё, чтобы вернуть тебя обратно. — Бринн посмотрела на неё. — Мне от этого тоже не по себе. Отдельные годы твоего прошлого очень нелегки и для меня, но теперь они — часть меня. Если бы я порой не обуздывала себя и не заставляла думать о другом, то, наверное, не удержалась бы от ужасных поступков, какие совершала ты.