Берта оповестила её об этом с небольшим переживанием, что было не похоже на неё.
Рей не решилась задать Берте вопрос, сменила ли Габриэль вещи, и не спросила о поведении девушки, решив, что сама скоро спустится в каюту, где своими глазами отыщет ответы на все интересующие вопросы. Она решительно вознамерилась втолмачить в головку Габриэль Дибос понимание, что именно от неё, Рей, зависит её дальнейшая судьба. Она совсем не предполагала, что эта хрупкая, тощая девчонка будет сильно своевольничать и что ей будет трудновато принудить себя сделать всё нужное, чтобы до девушки дошла вся серьёзность её положения. Она не может допустить ни одной промашки, как только они вплывут в гавань Лесбоса. Нужно, чтобы присутствие девушки на судне удалось сохранить в глубокой тайне. Ни у кого не должно возникнуть подозрений, что Раптор и капитан Рей Уитос — один и тот же человек, который намерен раскрыть аргосцам глаза серией разоблачений Жерома Пуанти, вслед за которыми пойдёт его полное уничтожение. Необходимо сохранять секретность для безопасности её самой, и команды её судна. Необходимо держать пленницу в изоляции в часы стоянки в заливе Лесбоса, даже если её свяжут и заткнут кляпом рот или под многочисленной охраной. Эти меры не являлись прихотью Рей. Она была точно уверена, что подходит тот час, когда придётся принять решение о надобности таких жестоких мер. Они причалят в залив с приходом сумерек, через пару часов. Внезапно к ней возвратились знакомые мучения. Рей прикрыла очи, и отголоски криков погибающих, звуки пушек, треск, от которого ≪Винтер≫ ушла под воду, — всё опять встало перед её мысленным взглядом.
≪На этой железной кочерге есть символ в виде буковки «П». Он навечно заклеймит вас как пиратку. Договорю, что эта буковка — главная от Пуанти, фамилии господина, который вас уничтожит! ≫.
Рей в мгновение открыла глаза и решительно перестукивая каблуками своих высоких сапог, пошла в сторону трюма, где располагались каютные комнаты. Она в течении трёх лет разрабатывала план отмщения. Желанный миг расквитаться с врагом приближался. Она не позволит какой-то избалованной девице, только вышедшей из-за школьной парты, сбить её с нужной цели на самом заключительном этапе.
Габриэль поможет ей — либо поплатится!
— Мария, почему ты странно на меня смотришь? — спросила Марсела, смотря в зеркальное отражение на служанку, стоявшую в дверном проёме её комнаты. Марсела сидела перед зеркальным трюмо в кружевном халате, так сочетавшимся с её утончённой внешностью, что застыла, ожидая ответ прислуги. Мария ничего не ответила госпоже. — Ответь, что в твоих мыслях? Я начинаю раздражаться, когда ты глядишь на меня таким странным взглядом.
Пожилая служанка переступила порог спальни, прихрамывая на одну ногу, и подошла к госпоже. Марсела вся сжалась, ожидая наступающей беседы. Мария прекрасно знала свою хозяйку. Отлично знала.
Мария спросила напрямую:
— Вы его оповестили?
Кровь заледенела в венах Марселы. Женщина встала, остановив свои утренние прихорашивания — нанесение крема для поддержания свежести и молодости кожи, массаж лица от мимических морщинок, и остальные процедуры, которые она делала по-привычке, чтобы всегда быть привлекательной для Жерома. Испытывая раздражение, она уставилась Марии в глаза.
— Скажи понятнее. Тебе же известно, я не выношу загадки.
— Сообщили ли вы ему о младенце?
Дыхание Марселы свело.
— Марсела… — проговорила пожилая служанка мягким тоном, — вы забыли, что я прислуживала ещё вашей матушке до того, как начала прислуживать вам. Я вас знаю практически так же хорошо, как вы знаете меня.
— Ты не права!
— Нет, я права.
Марсела рукой инстинктивно дотронулась до своего живота, который пока что был плоским и подтянутым, несмотря на то, что внутри уже развивался зародыш…зародыш, которого она не сумела родить со своим любимым Арсентием за те счастливые годы их совместной жизни…зародыш, в котором, как она думала, ей навека отказано судьбой. Отцом младенца являлся Жером Пуанти.
— Уже заметно?
— Пока нет. Но скоро станет заметно, вы ведь знаете. Вам необходимо сообщить ему, Марсела.
По бледной щеке Марселы скатилась всего одна слеза.
— Мне…мне страшно, Мария. — Старенькая горничная не ответила, а поклала свои натруженные ладони на плечи Марселы, а госпожа продолжила: — Я никак не ожидала, что произойдёт такое чудо и воспринимаю это как Божью волю. Когда не было месячных, я как-то не подумала, что возможна какая-то причина, кроме тех перемен, которые обязательно наступят скоро в моём возрасте. — Марсела выдохнула и вдохнула. — Мне уже тридцать восемь, Мария!
— Знаю, милая.
— Лишь на прошедшей неделе я навестила доктора Торония и узнала о своём положении, что беременна! От Жерома! Вначале мне не верилось в это. Потом дошло, что это реальность. Мне хотелось выскочить на улицу и прокричать о своём счастье на весь мир. Но я…я не сумела…
— Марсела…
Марсела отвела глаза, не в силах вынести на себе настоятельный взор старой горничной, и зашептала:
— В последние дни всё сложилось трудно. Поговаривают, что Жером как всегда таскается за девушками. Я не могла бы игнорировать это, как раньше, если бы мне не мерещилось, что его внимание ко мне понемногу исчезает. — Марсела замолкла, стараясь немного успокоить сердце. — Я никак не могла решить, что же делать дальше. У меня не было желания поговорить с Жеромом, пока я не буду уверена, что он не будет рад так же, как и я, когда узнает о моём чудесном положении, — Марсела сильно сжала ладонь Марии, смотря ей в глаза. — А после случилось это ужасное похищение его дочери, Габриэль… Жером выглядел таким подавленным… — Госпожа расплакалась, слезами смывая с лица жалкое подобие улыбки. — Тяжко это обсуждать, но благодаря именно этим чудовищным событиям ко мне вернулся Жером. Он снова был очень милым и внимательным, каким я не помню его уже много месяцев, а я сумела дать ему тот покой, который ему необходим. Но…пусть моя любовь вернулась, я боялась. О Мария… — слёзы сочились по её щекам. — Я не могу сообщить ему о беременности, пока не будет известно, что его дочь вне опасности. Жером очень любит Габриэль! Он начнёт ненавидеть меня, если я ему скажу! Боюсь, если девушка не возвратится, то Жером ещё меньше будет рад этому младенцу.
Мария возразила, качая седой головой:
— Нет, как так может быть? Нормальный господин обязан ощущать утешение в таких печальных обстоятельствах от самой новости, что он скоро будет отцом младенца.
— К Жерому это не относится.
— Но…
— Не Жером, Мария. — Слёзы всё капали по её щекам. — Я говорю правду, Жером не…
Доверившись ласковым объятиям Марии, когда та обвилась вокруг неё, Марсела в ответ тоже заключила в объятия пожилую служанку и тесно прижалась к ней, как не делала с детских лет.
Она зашептала:
— Можно лишь надеяться, что как только Габриэль возвратится, то тогда и Жером разделит эту радость со мной.
— Марсела, деточка моя, — голос Марии подрагивал. — Вы обязаны оповестить мистера Пуанти о беременности…или бросить его.
— Бросить его?!
Мрачным взором Мария смотрела на госпожу.
— Вы должны поступать так, как велит вам внутренний голос, который проявляется в каждой беременной женщине. Голос посоветует вам, как правильно поступить. Если вам не по-силам сообщить мистеру Пуанти правду, нужно принять меры, чтобы ваше будущее и счастье вашего ребёнка было обеспечено.
— В этом пока нет надобности. Я молилась, Мария. Я знаю, Габриэль вернётся к Жерому. Тогда я сумею сообщить Жерому о беременности. Всё будет нормально, увидишь. Он наконец-то представит меня дочери, как равную, и мы обвенчаемся. Все остальные развлечения Жерома станут забыты, я уверена.
— Марсела, не питайте иллюзий насчёт мистера Пуанти.
— Повторяю тебе, Жером бросит все свои развлечения! — Марсела не заметила пронзительных нот, появившихся в её голосе, высвободилась из кольца рук пожилой женщины. — Габриэль вернут Жерому, и всё будет нормально. Я лишь наберусь чуточку терпения, и всё. Совсем чуточку.
Марсела спряталась от пронзительного взора Марии, решительно развернулась к зеркальному трюмо. Смахнув платочком слёзы, она взяла баночку с кремом. Выражение лица стало обычным. Волнения нет. Госпожа возвратилась к ежедневным процедурам.