— Это невозможно! То, что вы сказали — полный бред! — Габриэль смотрела в узкие очи Рей, а голос её при этом сорвался. — Вы слишком много требуете от моего папы! Он должен официально признаться в сотрудничестве с Гамбиросом; публично снять все обвинения с вас и вашей команды; перевести средства с личного счёта для перераспределения между наследниками погибших пиратов, и всё это обязан подтвердить Клейборос и опубликовать в газетах? Вы сумасшедшая! Если папа и согласится на такие условия, то будет уничтожен!
Рей молчала.
— Рей… — Габриэль, пребывая в неуверенности, шагнула к ней. — Неужто вы сможете поступить с моим папой настолько жестоко?
Взор Рей стал ненавистным:
— Я не чувствую никакого некомфорта, требуя правды, и это ещё слишком далеко от того, что нужно бы требовать.
— Вы требуете правды? Скажу вам, что вы не правы! Мой папа не сумел бы сотворить всё то, в чём вы его вините! Папа может быть трудным и сложным человеком, но не злодеем, каким вы его нафантазировали.
— Ваш папа гораздо хуже, чем просто злодей. Ваш папа — садист и убийца.
— Это не так!
— Габриэль… — Огонь ненависти погас в глазах пиратки, оставив едва заметные морщинки в уголках её глаз. — Жером Пуанти, ваш так называемый любящий папочка, не сомневаюсь, не способен на такие злодеяния, но прятавшийся под его маской злой преступник, конечно же, способен.
— Вы ошибаетесь!
В один миг Рей очутилась около неё и сорвала с плеча белоснежную блузу, обнажив знак, который Габриэль уже видела не один раз.
Габриэль задохнулась, когда пиратка схватила руку девушки и принудила пройтись пальцами по выжженной букве.
Рей твёрдо проговорила:
— Начальная ≪П≫ является заглавной буквой фамилии господина, который тебя уничтожит… — Тело Рей прожгло огнём до кончиков пальцев, и Габриэль ничего не ответила, когда Рей сказала: — Так мне сказал ваш папочка. Вы серьёзно полагаете, что я ошиблась, да?
Габриэль постаралась отойти, но Рей не позволила ей. Наоборот, пиратка крепче приклала руку девушки к своему плечу.
Габриэль почувствовала, как биение её сердца отдаётся в плече.
— Габриэль, вы не дали мне ответ.
— Я вам верю, но не могу объяснить то, что с вами случилось.
— Верите, но не можете объяснить? — Рей стиснула зубы. — Тогда этот символ — плод не только моей, но и вашей фантазии!
— Рей, прошу…
— Что просите, Габриэль? — Пиратка отпустила её руку и схватила за плечи. — Вы желали бы услышать, что мистер Пуанти не отдавал приказ прижигать калёным железом мою кожу, когда пытки, на которых он был сам, так и не дали ему желаемого результата? Конечно, я могла бы сообщить вам, что пытки, которые он приказывал применить, не убили мою первую помощницу. А ваш папочка принял её смерть без всякого угрызения совести. Хорошо, вам в угоду я совру, что ваш папочка не находится в одной бригаде с Гамбиросом, совершавшим атаки на греческие корабли и убийства ни в чём не повинных пиратов. Вы этого желаете? — Взор Рей насквозь пронзал Габриэль. — Нет, я не скажу этого. Не могу. Правда всегда будет правдой. И не важно, как порой бывает трудно посмотреть ей в глаза.
— А я вам скажу, что вы не правы!
Боль уже невозможно было стерпеть, и Габриэль, шмыгая носом и извиваясь, постаралась высвободиться из рук Рей и, обессилев, застыла в её объятиях. Габриэль не осознала, что ревёт, пока Рей не приблизила лицо девушки к своему и не вытерла следы слёз с её мокрых скул. Девушка не думала, что Рей была в не меньшей степени огорчена, пока отчётливо не заметила боль в её глазах.
Как не имела понятия, что мучение Рей может настолько усилить её собственное, пока пиратка не проговорила:
— Габриэль, хорошо известный нам обеим Жером Пуанти на самом деле не один и тот же человек. Я не питаю враждебности к человеку, вырастившему вас как свою родную дочь, благодаря чему он заслужил и вашу преданность и вашу любовь. Но клянусь, человек, который убил, не сожалея, много жизней греков, встанет перед судом, чего бы мне это ни стоило. — Рей сильнее стиснула Габриэль, когда та пыталась освободиться. Рей пальцами подняла её подбородок, и их взгляды пересеклись. — Намеченная цель приближается. Всё началось задолго до того, как мы встретились. Финал трагедии неизбежен, как наша встреча…как чувства, с которыми мы пришли друг к другу. Я и вы не можем повлиять на последствия. Самое большее, что мы можем сделать, — просто идти за своими инстинктами и ждать, пока игра не завершится. — Голос Рей охрип от волнения. Она замолкла, после продолжила: — Мы не имеем власти над будущим, но настоящее пока не принадлежит нам. Габриэль… у нас в запасе только шесть дней, в лучшем случае — семь…
Рей пробрала дрожь, передавшаяся и Габриэль.
Рей… Раптор…они слелись в одной женщине…обе хотят её. И Габриэль хочет…теперь. Но внутренний голос не покидал Габриэль.
— Рей, мой папа будет уничтожен по моей вине.
— Всё, что он испытает в дальнейшем, есть результат его действий, не ваших.
— Но…я люблю отца.
Молчание.
— Рей…
Пиратка нашла её рот и заглушила нежным поцелуем, не дав договорить. Долгий поцелуй…мягкий…глубокий…будивший восторг, постепенно вытесняющий все речи, произнесённые раньше. Руки Рей успокоили сердце Габриэль, которое готово было разорваться… Радость, восторг, хоть и на мгновение… сладкое, пресладкое мгновение.
В борделе мадам Люсиль было живо. За дверью слышались голоса, шаги, настолько привычные для вечера. Встав с шёлковой кровати, Клара потянулась за халатом. Скрыв свою обнажённость шёлковой тканью, куртизанка, улыбаясь, обернулась к стоявшему около неё Петронию.
Улыбка Клары размягчилась, когда она дотронулась ладонью до его скулы и шепнула:
— Вы очень красивый мужчина.
— Правда?
Петроний, виновато улыбаясь, просунул руку под халат, обвил нагую талию Клары и притянул к себе.
Его тон звучал тихо:
— Мне предпочтительнее будет услышать иные слова в такой интимный миг, но, думаю, такие тоже сойдут. — Он прижал женщину крепче и шепнул в её ухо: — Клара, моя дорогая, вы представления не имеете, как глубоко мне жаль, что обязан оставить вас так рано сегодняшним вечером, но завтра поутру у меня встреча…
Клара немного отодвинулась, вглядываясь в пацанское лицо Петрония. Женщина одарила его мягкой улыбкой.
— Мы были сегодня вдвоём огромную часть дня, начиная с долгой прогулки в экипаже. — Полуприкрытые веки Клары задрожали от страсти, стоило вспомнить поездку. Женщина ощутила ответную дрожь, которая охватила Петрония, до того, как посмотрела на мужчину и продолжила: — Мы долго бродили по парку, потом пообедали у Антония, а потом ничего не делали тут… Петроний, мы провели до невозможности насыщенный день.
— Конечно! Вот ночь…
Из коридора послышался охрипший смех, прервавший речь Петрония и вынудивший его свести брови.
От Клары не утаилось напряжение мужчины, когда он продолжил говорить:
— Я не хочу оставлять вас тут в одиночестве в такую ночь, как сейчас.
— Мне привычен ночной шум.
— Я беспокоюсь не о шуме.
Клара понемногу перестала улыбаться.
— Вы же не думаете, что мадам Люсиль вынудит меня обслуживать клиентов, если их станет больше, чем она сумеет удовлетворить? Мадам Люсиль — приличная особа, придерживающая пунктов достигнутой договорённости. Впрочем, даже если бы она их не выполнила, можете поверить, что я…
— Остановитесь, Клара. — Лицо Петрония обозначилось морщинками. — Не порядочность мадам Люсиль, а ваша безопасность — вот что всегда в моей голове.
— Петроний… — Клара поразилась его речам. — Я пробыла в этой спальне много таких ночей. Заверю вас, что я хорошо подготовлена, чтобы справиться с любым инцидентом.
— Мне не хочется, чтобы стали жертвой нелепого инцидента.
— Петроний…
Петроний сдержанно притянул женщину к себе:
— Клара, вы принадлежите мне…лишь мне. Я не могу думать, что вас могут предложить каким-то подонкам, гуляющим по коридору за дверью вашей спальни.