– Мадам Люсиль. – Фраза Петрония обретала твёрдость. – Вы, думается, сознаёте, что-то, что я чувствую к Кларе выходит за рамки контракта о её услугах. Поверьте мне, что бы ни печалило Клару настолько сильно, я стремлюсь протянуть ей руку помощи.
– Господин, поверьте мне, что вопрос совсем не в том, доверяю я вам или…
Эта речь причинила боль Петронию, он не сумел что-либо произнести в ответ.
Мадам Люсиль продолжила:
– Если вы реально желаете проявить о Кларе заботу, дайте ей возможность побыть наедине с собой. Ей необходимо это.
Петроний вырвал свою руку, в которую вцепилась мадам Люсиль, внимательно всматриваясь ей в лицо. Оно было непроницаемо. Спустя минуту он ушёл, хотя ему этого не хотелось.
***
Пуанти находился в замечательном настроении, когда взбирался по ступеням своего городского дома. Сердце мужчины билось радостно. Ещё пару часов, и всё разрешится. Он толкнул дверь и прошёл в коридор. Тут ему навстречу ринулся прислужник.
– Болерий, слушай меня внимательно, – кинул слуге Пуанти. – Твоё безделие завершается. Сегодня вечером я отправляюсь на важную встречу, и у меня есть пара часов, чтобы привести себя в порядок. Немедленно приготовь мне ванну, свежее бельё и позаботься об обеде. Скажи остальным слугам, чтобы не теряли время попусту. Им не поздоровится, если они станут лоботрясничать. Понятно?
– Понятно, хозяин.
– Тогда ступай!
Но испуганный слуга мялся, и Пуанти зарычал:
– Что ты телешся?
Болерий робко шагнул вперёд с письмом в руке.
– Вам прислали конверт, хозяин.
Конверт… Пуанти, внезапно непонятно чего испугавшись, замер. Нет… Капитанша Уитос не могла отправить новое послание, которое разбило бы его планы в последний миг. Лишь сейчас, когда он настолько близок к цели возвратить себе свою драгоценную дочь обратно.
Пуанти вырвал из рук раба огромное послание, вскрыл его и прочитал:
«Милый мой Жером! То, как Вы ушли от меня, и мои опасения за судьбу вашей дочери вынудили меня сильно понервничать. Одно Ваше слово прогонит все мои опасения. Моё счастье всецело зависит от Вас, господин, как и умиротворение моей души. С такой вот неизменной мыслью я надеюсь скоро хоть что-то от Вас услышать. С любовью к Вам, Марсела.»
Заросшее бородой лицо Пуанти заполыхало от ярости. Как посмела эта чёртова колдунья потревожить его своими жалостливыми переживаниями в такой момент? Отчего она позволяет себе настолько нагло требовать от него чего-либо? Неясный гнев овладел им.
Пуанти разорвал аккуратно настроченное письмо Марселы на мельчайшие куски и швыранул их под стол.
– Хозяин, вы дадите ответ?
Пуанти обернулся к нему с таким яростным взором, что испуганный темнокожий раб на негнущихся конечностях отошёл назад и исчез.
Пуанти взгромоздился по ступеням к себе в спальню, и перед его глазами всплыл облик красивой дочери.
Про себя он прошептал Габриэль:
– Осталось совсем немного, родная моя, и ты опять вернёшься домой. Я больше никому не разрешу нас разлучить.
***
Наступила очередная ночь. Третья. Габриэль стояла перед зеркалом, изучая себя в зеркале капитанской каютной комнаты. Время шло слишком долго и одновременно быстро, а каждый миг был наполнен и радостью, и мучением. Габриэль рассуждала, что мордашка, которую она рассматривает в серебристом маленьком зеркале, изменилась. С того момента, как она в первый раз увидела хищный взор золотых карих очей Раптора, пролетело немного времени, но уже не вернуть из прошлого ту девочку из монастыря с туго заплетёнными косичками и неиссякаемым бунтарством в душе. Навека канула в лету полудевочка-полуженщина, которая мечтала всё испытать в жизни, но чьи понятия о жизни были очень далеки от настоящей реальности.
Габриэль больше не являлась той неумелой девицей, которая наслаждается своей молодостью и свежестью. Сейчас её оскорбляли прежние понятия о жизни своей примитивностью. Сейчас Габриэль начала понимать, что реальная жизнь не сводится к красивым нарядам, в которые она облачится в один замечательный день, к городам или странам, в которые поедет, путешествуя, либо к тем гражданам, которые встретятся на её пути.
Настоящая жизнь и счастье не зависят от денежных средств и богатства, к которому стремится большинство граждан. Настоящую полноту жизни даёт невыразимое словами хрупкое соединение одной души, её внутренней сущности, с душой другого человека. Это взаимное дополнение не имеет ничего общего с физической близостью. Рей или Раптор – являлась тем естественным дополнением души Габриэль, её существа, с которой жизнь становилась реальной, настоящей, полнокровной. До Габриэль дошла эта правда и она, осознав и усвоив это, приняла и радость физического наслаждения… Габриэль предвидела и полную боли неотсрочность расплаты за эту радость, ведь своего папу девушка тоже любила. Габриэль не обманывала себя. Рей не отступит от выдвинутых ею требований, а папа скорее позволит себя стереть в порошок, чем будет рисковать жизнью дочери. И Габриэль не в силах поменять обстоятельства и сократить пропасть, разделяющую её с Рей… Несмотря на их любовь, Рей будет той, кто сохранил ей верность за все прошедшие годы преследований. Эта женщина, которой восторгалась и вместе с тем вынуждала страдать от беспощадности своих суждений, затронула душу Габриэль…