Я советую вам не приходить к ней до того момента, пока ей не полегчает…
И когда это произойдёт?
Пару дней…неделю.возможно, больше…
Навека. Вернётся ли Клара к нему снова? Не будут ли её страдания причиной полного охлаждения к нему? И сумеет ли он, обнимая Клару, смириться с тем, что та думает о…женщине? Вопросы не завершались.
Петроний постарался возвратиться к рабочим делам, но в дверь стукнули, прервав его раздумья.
– Кто явился, Герон?
– К вам пришла поситительница, мистер Делос.
– Посетительница?
– Леди Клара Буш.
Невозможно! Радость то какая! Вопросы, волновавшие Петрония, в момент исчезли, и мужчина кинулся к двери.
***
Клару впечатлил шикарный коридор элитного особняка Петрония. Люстра из хрусталя сияла многими оттенками, шёлковые стены мягко отражали сияние хрустальной люстры. Строгая обстановка из красного дерева молча говорила о вкусе и качестве, которое проявлялось и в большом мохнатом паласе. Сверху на женщину смотрел странный портрет господина, очень похожего на Петрония, словно некий его родственник. Клара приготовилась либо к неодобрению, либо к негодованию, только бы спасти жизнь Рей. Габриэль Дибос любила Рей.
На мгновение Клара прикрыла очи. От подобной мысли её пронзила боль и радость сразу. Если Рей любила Габриэль, та тоже должна её любить. Иначе и быть не могло.
Побеседовав откровенно с Габриэль, Клара обнаружила в ней внутреннюю чистоту, как-то сохранившуюся в ней, не глядя на близкую родственную связь с порочным Жеромом Пуанти. Клара ощутила, что девушка любит своего папу, и сочувствовала ей за эту любовь так же, как восхищалась той смелостью, с которой Габриэль заявилась к мадам Люсиль.
Раздался дверной хлопок…послышались быстрые шаги…показался Петроний… мужчина подходит… Глотка Клары пересохла. Видя Петрония, женщина то ли захихикала, то ли зарыдала. Милый Петроний, его открытое лицо мальчишки, очень искреннее! Как ей не хватало его в последние страшные дни!
– Клара…
Взор Петрония наполнился участием…и любовью. Нет, она не сумеет врать ему, никогда.
Она отошла назад, стоило Петронию подойти, и зашептала:
– Петроний, мой родной, я нуждаюсь в вашей помощи.
Мужчина замер, покраснел, отчего на его лице отразились противоречивые эмоции. Его грудь стала вздыматься под тонкой льняной рубахой.
Клара вспомнила его тёплую мускулистую грудь, когда лежала около него, прильнув к его торсу щекой. Она вспомнила биение его сердца, которое эхом отдавалось в её ушке, аромат его тела и мягкость тёмных волос. Милый Петроний… любимый Петроний…
Клара смолкла, затем спросила:
– Вы окажете мне помощь?
Петроний взял лицо Клары в свои руки.
Мужчина решил, что любовь привела женщину к нему. Это так и было, но любовь была не к нему, а к другой женщине. Клара увидела на его лице лёгкое разочарование, потом горячую ярость. Женщина застыла, сообразив, что с каждой секундой злость Петрония становится всё сильнее и сильнее.
***
Толкнув дверь, Жером переступил порог тихого коридора своего особняка. Довольный господин осмотрелся вокруг.
– Болерий!
До слуха донеслась знакомая шаркающая поступь старого раба, который показался перед ним.
– Где леди Дибос?
– Я тут, папа.
Господин увидел, что дочь вышла из тени зала и двинулся к ней. Лицо дочери было бледно.
Габриэль облачилась в строгий наряд, который напомнил Жерому о монастырской школе.
Девушка по-прежнему была до слепоты очаровательной, опять с ним и в скором времени снова будет принадлежать лишь ему. У Пуанти улучшилось настроение, стоило ему обнять дочь и привлечь к себе.
Радость Габриэль волной прошлась по нему, и Жером дрожащим от нежности тоном проговорил:
– Габриэль, моя любимая дочь. Скоро всё будет замечательно. – Жером чуть отодвинулся, не получив на свои слова никакого ответа. Невидимая стена возросла между ними. Жером, смотря в серые глаза Габриэль, прошептал: – Габриэль, ты веришь мне, ведь так? Тебе же известно, что я пойду на что угодно, лишь бы восстановить покой, который окружал нас раньше. Я опять сделаю тебя счастливой.
– Это всё, папа?
– Всё, моя любимая.
Жером подметил, как напряжённо дочь всматривается ему в лицо. Рот её дрожал от фраз, которые она не могла проговорить, во взгляде замерла боль, и Жером ощутил её. Он не стал заставлять дочь откровенничать с ним.
Не было надобности. Ураган скоро уйдёт, и всё станет как было. Жером увидел, что по лицу Габриэль стекла слеза, за миг до того, как девушка сильно к нему прильнула. Сердце Жерома заполнилось уверенностью в любви дочери.