Пиратка прокляла судьбу, пославшую ей новые испытания.
Всё в ней кипело, и боль отразилась в её тоне, когда она дала ответ:
– Пока что ничего.
– Ничего?..
– Берта отправилась на Лесбос. Она обязана узнать причину, по которой ваш отец прибыл.
– А после?
– А после посмотрим.
В душе Габриэль усилилась тревога.
– Вы…вы не сделаете папе зла?
– Сделать ему зла? – Рей не удержалась, презрительно ухмыльнувшись.
– Вы не нанесёте ему телесных травм?
– Если бы я намеревалась так поступить, то сделала бы так давным-давно.
– Тогда какие у вас намерения?
– Добиться справедливости, леди!
– Но…
Рей поняла, что эмоции накалываются до предела и дальнейшие колебания приведут её к неразумному поступку, ведь юная прекрасная девушка, стоявшая перед ней, готова вымаливать жизнь своего отца, котого Рей поклялась уничтожить, развернулась и покинула каютную комнату, резко захлопнув дверь. Она растворилась за один миг, оставив Габриэль с лицом, полным расстерянного выражения.
***
Кобальт и рубин витражей, аромат горящих свечек, благостные лица святых, покой и мир над всем… Греческая церковь была пуста, скамейки красного дерева свободны, кроме двух… Клара замерла, преклонила голову, лишь губы её, не издавая ни звука, произносили молитву… Петроний, сидящий около неё, тоже помалкивал, но только не молитва занимала его мысли – мужчина следил за Кларой, не мог отцепить взгляд от её несравненной красоты.
Голова женщины искусно уложена светлыми локонами, поверху наброшены чёрные кружева, напоминавшие ему картины в Европе, которые ему удалось увидеть. Ему вспомнился миг, когда Клара показалась на улице перед домом мадам Люсиль, где мужчина ждал её в экипаже.
Никогда прежде Петроний не видел Клару такой, одетой в строгое чёрное платье с высоким воротом и в изящной накидке, которая непонятно как подчёркивает её невинную душу.
Клара вызывала в Петронии эмоции, каких раньше мужчине никогда не приходилось испытывать. Клара Буш…проститутка? Нет.
Петроний всегда знал, что под маской кутризанки, которую она демонстрировала всему обществу, таится её настоящее лицо.
Мужчина ощущал, что подлинной Клары её специальность не коснулась. Так или иначе Петроний не представлял, насколько глубоко задето его сердце, когда Клара полностью раскроется ему и он получит счастье познать женщину до конца. Он опустился на колени около Клары. Та совсем не стремилась к тому, чтобы Петроний сопровождал её в церковь. По известной причине Клара боялась за женщину, которую любила. Она не хотела, чтобы Петроний был рядом, когда она станет молиться за свою любимую, но в Петронии пробудилась знакомая ревность, когда он поглядел в её очи и всё в них прочёл. Петроний делался решительным от ревности. Мужчина знал, что необходим сейчас Кларе – сознаёт та это или нет. И он намеревался это ей доказать. Мужчина убедит Клару в своей любви так, как не убедят никакие слова, и станет питать надежду, что в один замечательный день Клара полюбит его, как никогда не любила этого неизвестного человека. Клара вскинула очи. Щёки мокрые от слёз. Петрония охватило сострадание, его рука крепко притянула женщину к себе. На тот миг мужчина проговаривал свою молчаливую клятву.
***
– Я не в курсе, кто это такой, – произнёс Лафитос по-гречески с сильным акцентом.
Повисла тишина. Пуанти молчал, рассматривая на удивление молодого грекобританца. Лафитос сидел напротив него на стуле, который был обтянут роскошным материалом, держал возле губ хрустальный бокал, являя своей персоной воплощение европейской элегантности, что нельзя было отрицать. Пуанти сознавал, что Лафитос блестит перед ним для того, чтобы подчеркнуть его неопрятный вид. Терпение Пуанти достигало предела. Мужчина вскоре понял, что Лафитос одурачивает его якобы любезной встречей. Забота прислуги Лафитоса о комфорте высокопоставленного гостя, бокал, уже два раза наполненный вином, пара смен подносов с соблазнительными ятствами – всё рассчитано, чтобы впустую растягивать время и вынуждать Пуанти нервничать. Таким образом Лафитос избавил себя от надобности что-то произносить, растягивая время и держа ситуацию под контролем. Если бы на карту не было поставлено благополучие Габриэль, Пуанти, конечно же, вылил бы этот бокал вина в самодовольную физиономию грекобританца.
Но дела обстояли так, что… Пуанти принудил себя улыбнуться.
– Я упоминал в послании вам, что дружеские отношения с губернатором Клейборосом принуждали меня раньше отстраняться от ваших дел в Аргосе. Эта дружба вынуждала меня придерживаться стороны губернатора Клейбороса ко всему, что случается в заливе Лесбоса. – Пуанти выждал, приготавливаясь к прямолинейной атаке. – Но если в прошлом у меня было правило придерживаться одного взора с губернатором Клейборосом, то сейчас я хочу сделать вам предложение, которое будет выгодно нам двоим.