Не это она ожидала услышать.
— Как? Как Маркейл смогла все испортить?
Собственно, это было не важно. Камни подтвердили, что один из братьев Маклауд был здесь. Это заставило ее сердце биться еще сильнее в груди.
“ Дейдре хотела Куинна себе . Он должен был быть с неееей ”.
— Да, что ж, мы не всегда получаем, чего хотим. Значит, Куинн и Маркейл вместе?
“ Даааа . Дейдре пыталась убить ее . Затем другие пришли за Куинном . Они убили Воителей , Дейдре и ее вирранов ”.
Эви выпрямилась и сглотнула.
— Значит, здесь была битва?
“ Фэллон и Лукан пришли за Куинном ”.
Фэллон, Лукан и Куинн Маклауды. Интересно.
— Ты сказал Дейдре пыталась убить Маркейл. Значит, Драу проиграла?
“ Едва ли ”.
— Вы получаете удовольствие от смерти, не так ли?
“ Дейдре была нашей госпожооооооой ”.
Эви узнала многое, от чего ей стало жутко в отношении Дейдре и ее связи с камнями. Предупреждение Малкольма всплыло в ее сознании, но Эви, все же, решила остаться в горе. Она не Дейдре. Она не зло.
— Кто такие вирраны?
— Существа, созданные Дейдре, — произнес Малкольм позади нее.
Эви, от неожиданности, быстро обернулась и её нога скользнула по краю. Девушка замахала руками пытаясь поймать равновесие и не свалиться в яму.
Внезапно, она оказалась прижатой к крепкой мужской груди, состоящей из сплошных мускулов. Эви положила ладони на влажную рубашку и почувствовала тепло, силу, исходящие от мужчины.
Это заставило ее трепетать от страстного желания так сильно, что у нее на мгновенье перехватило дыхание. Она взглянула в его лазурные глаза, наполненные… ничем.
Даже это не могло ослабить ее влечение к нему. Он крепко держал ее в своих руках. Его широкие, полные губы были так близко. Все, что ей нужно, это встать на цыпочки и потянуться своими губами к его.
Что он сделает? Оттолкнет ее? Или вернет ей поцелуй? У Эви был большой соблазн выяснить это. Когда она начала подниматься на цыпочках, он заговорил:
— Ты не должна спускаться в яму, Друид. Тебе не понравится то, что ты там найдешь.
— Я знаю, — сказала она, пытаясь сглотнуть. — Камни сказали мне, что Дейдре использовала ее, чтобы сломить волю Воителей.
Она ожидала, что он оттолкнет ее от себя. Эви обнаружила, что не может пошевелиться. Малкольм был словно магнит. Не оставляя ей выбора, притягивал к себе.
Несмотря на угрозы, несмотря на риск.
Тьма, тайна, окружавшие Малкольма лишь привлекали ее. Словно ей было суждено столкнуться с ним и хотя она этого еще не осознала, их жизни уже переплелись.
— Ты в порядке? — спросил он низким голосом, вызывая дрожь в ней.
— Да. — В его объятиях она ощущала себя более чем “в порядке”. Ей было уютно, спокойно. Легко.
— Хорошо, — сказал он, отступая назад и отпуская ее. — Будь осторожна, когда исследуешь гору, Друид. Камни не всегда будут здесь, чтобы помочь тебе.
Она смотрела, как он уходит, и ей хотелось топнуть ногой от разочарования.
— Как же меня бесит и раздражает этот мужчина, — пробормотала она.
***
Малкольм сжал кулаки. Черт возьми, но он все еще чувствовал мягкость и очарование Друида. Он хотел потереть грудь в том месте, где ее руки касались его. Было ощущение, что кожа горела.
И, дьявол его побери, его член стал твердым, как гранит, пока он уходил от нее. Желание, сильное и абсолютное, обжигало его вены.
Оно сжигало его. От дикой потребности в ней, он не мог нормально дышать, не мог связно думать. Он был в огне. Все его мысли были сосредоточены на Друиде — он не может дотронуться до девушки, но и не мог держать руки подальше от нее.
Для Друида будет лучше, если он оставит ее сейчас и никогда не вернется. Но он не мог. Не важно, какие аргументы мужчина использовал — в конечном итоге остался в ненавистной горе.
— Малкольм, — позвала она позади него.
Мужчина внутренне вздрогнул от сладкого звука ее голоса. Он обволакивал его, как бархат, манящий и дразнящий. В сочетании с ее магией, которая держала его в состоянии постоянного страстного желания, он был удивлен, что был вообще способен думать.
Он ощущал, что Друид идет за ним, поэтому остановился и подождал, пока она догонит его. Девушка поравнялась с мужчиной, и ее пальцы играли с поясом от тренировочных штанов цвета фуксии.
Малкольм старался не смотреть на нее, но в один момент поймал себя на том, что тонет в глубине ее ясных глаз. Та невинность и чистота, открывшаяся ему в них, напомнило, каким злом являлся он сам.
— Спасибо.
Его кивок был напряженным, но слова не шли с его языка. Он посмотрел поверх ее головы на дверной проем, что был всего в нескольких шагах. Если бы ему удалось сбежать от Друида, он успокоил бы свое разгорячённое тело и привел бы в порядок мысли.
— Ты чувствуешь что-нибудь?
Ее вопрос настолько удивил его, что он снова посмотрел ей прямо в глаза.
— Что?
— Ты слышал. Ты сдерживаешь свои эмоции, чтобы скрыть их?
— Нет. У меня нет эмоций.
— Хватит строить из себя идиота, — раздраженно сказала она. — Конечно, у тебя есть эмоции. Неважно показываешь ты их или нет.
Малкольм наклонился так, что его лицо оказалось в дюйме от ее. Он резко выдохнул, отчего взметнулся локон у её лица.
— Не думай, что знаешь меня, Друид. Ты ничего не знаешь о моей жизни, ничего о том, что я сделал. Я мертв внутри.
Он выпрямился и обошел ее. Четыре шага, и Малкольм уберется отсюда подальше.
Едва он достиг выхода, как девушка произнесла:
— Если бы ты ничего не чувствовал, то тебя не было бы здесь и ты не пытался бы удержать меня от становления такой, как Дейдре. И не спас бы меня от падения только что.
Его шаг замедлился, но он отказался остановиться. Друид ошибалась. Он знал, что внутри него. В большей степени ничего.
И страстное желание, от которого он не мог избавиться.
Малкольм не останавливался до тех пор, пока не оказался в темной комнате, бывшей когда-то тюрьмой. Он скинул мокрую рубашку и встал, как вкопанный, когда увидел, что проем стал в три раза больше, чем был прежде.
Ему не надо больше сидеть сгорбившись, чтобы любоваться пейзажем. Он знал, кто ответственен за это. Друид.
Но почему? Ей не за что было это делать, ведь в первый раз он был вспыльчивым и грубым, когда разбудил ее и потребовал, чтобы она ушла. Ему не нужна ее доброта. Что такому человеку, как он, делать с добротой?
Он ожесточился после зверского нападения, изменившего его жизнь, а затем ещё и Драу, которая постаралась привязать его душу к себе.
Малкольм вздохнул и подошел к проходу, ступив на выступ. Шторм все ещё бушевал, ветер хлестал его, словно кнут, а дождь беспощадно поливал. Воитель поднял голову к небу и закрыл глаза.