Фэллон дождался, когда Ларена высвободила богиню, ее кожа стала радужного цвета, и она использовала свою силу, чтобы стать невидимой.
— Ларена будет рядом с тобой, Эви, но не позволь Уоллесу добраться до вас. Мы освободим Малкольма любым способом.
Эви кивнула. Фэллон взял ее за руку, и в следующее мгновенье она обнаружила себя рядом с Малкольмом. Смех Джейсона послал холодок плохого предчувствия по ее коже.
***
Малкольм давно перестал реветь от ярости и боли. Смерть была изнурительна в своих пытках, и если бы Малкольм не был прикован, то уже давно упал бы на колени.
Его рев прекратился, когда Смерть вырвала ему глотку. Малкольм изо всех сил старался дышать, пока его горло восстанавливалось. Что бы Смерть ни делала с ним, его тело исцелялось, позволяя Смерти издеваться над ним снова и снова.
Даал ушел глубоко в его сознание, но, по крайней мере, на этот раз его бог не покинул его окончательно. Тот факт, что первобытный бог испугался Смерти, когда обычно ничего не боялся, натолкнул Малкольма на кое-какие мысли.
Это дало ему подсказку, кто заточил богов в Аду много, много лет назад. Не удивительно, что боги хотели свободы так отчаянно. Малкольм понимал их чувства очень хорошо.
Дым заклубился вокруг него, когда разбушевался огонь. Он лизал его кожу, пламя жадно тянулось к нему. Огонь был таким же живым, как и Смерть, и он хотел Малкольма.
Мужчина вызвал образ Эви и зажмурился, чтобы удержать его, когда огонь подобрался к его ногам. Боль была ужасна, с резким запахом горящей кожи.
— Малкольм?
— Эви! — проревел он.
Голос был лишь в его разуме или Эви тут с ним? Если она здесь, значит, Уоллес добрался до нее.
Малкольм яростно покачал головой. Этого не может быть. Неужели она не понимает, что жизнь их ребенка важнее его собственной? Он предназначен для Ада, за все, что сделал. Уоллес лишь ускорил процесс.
Эви. Его замечательная, драгоценная, взбалмошная Эви. Немыслимо, что он больше не сожмет ее в своих объятьях, никогда не почувствует мягкость ее тела, никогда не запустит пальцы в ее локоны, никогда не услышит ее смех… никогда не скажет ей, что она затронула его душу.
Никогда не скажет, что любит ее.
Что-то брызнуло на его лицо и потекло вниз по щекам.
Чтобы Смерть не уготовила для него, это было ничто по сравнению с ужасной, ноющей потерей в груди. Там зияла дыра, где некогда было его сердце. Эви вернула его от края пропасти, показала ему доброту, и он с радостью последовал на яркий свет внутри нее.
Без Эви была лишь тьма. Безразличие охватило его, сжав в своих объятьях. И он радушно принимал его.
Пока с его челюсти скатывалась слеза, Малкольм смотрел, как огонь поднимается к его бедрам. Пламя было зеленым на концах и жаждало поглотить его.
Он ничего не чувствовал, потому что он был ничем.
Не без Эви.
Глава 54
Эви выстрелила шаром магии в цепи, удерживающие Малкольма, но они не выпускали его.
— Как будто я хотел, чтобы это было так просто, — произнес Джейсон с ехидной улыбкой.
Она бросила на него уничтожающий взгляд.
— Ты будешь побежден сегодня.
— Оу, я так не думаю. Я уже возвращался из мертвых. Так что теперь ничто не остановит меня.
Эви хотелось дать ему пощечину. Она хотела ударить его, пнуть его, все, что угодно лишь бы стереть эту самодовольную ухмылку с его физиономии. Никого в своей жизни она не ненавидела так сильно, как Джейсона Уоллеса, и ее черная магия питалась этой ненавистью. Она стремительно возрастала, поглощая ее. И не было пути назад.
— Ты боишься своей магии, — его глаза блестели от возбуждения. — Та ненависть, что ты ощущаешь, будет расти, и черная магия внутри тебя заразит твое дитя. Из-за тебя, Эванжелина Уокер, твой ребенок родится злом.
Эви покачала головой, зная, что он говорит правду. Малкольм предупреждал ее, что ей придется принимать решения, которые перевесят чашу весов в ту или иную сторону.
Как бы девушка не старалась, она не могла оттолкнуть гнев. Чем больше ублюдок говорил, тем больше ее злоба росла.
— Спокойно, — прошептала Ларена ей на ухо позади нее. — Он провоцирует тебя, Эви. Сопротивляйся. Сделай это ради Малкольма.
Малкольм. Эви положила руку на его покрытое шрамами плечо. Он был причиной, по которой она могла противостоять Джейсону. Благодаря ему, она с радостью вставала по утрам. Он был ее Солнцем, Луной и звездами.
Ее жизнью, ее дыханием.
Он был ее Вселенной.
Она подняла бровь и окинула Джейсона скучающим взглядом.
— Мое дитя родится добрым. Я позабочусь об этом.
— Это мы еще посмотрим, — сказал Джейсон, махнув рукой.
Черный дым повалил из его ладоней, окутывая землю длинной, зловещей лентообразной формой. Из него появились десятки человеческих фигур, скрывая их лица черным.
Она узнала фигуру, ведь она никогда не забудет время, проведенное с ней.
— Смерть.
Смех Джейсона разнесся по всему лесу, когда Воители напали на фигуры. Эви наблюдала, как красный Воитель выстрелил столпом пламени из своих рук, в то время как белый Воитель образовал ледяное копье и швырнул его в фигуры.
Братья Маклауд стояли плечом к плечу, цвет их бога был черный, сражаясь сразу с пятью фигурами Смерти.
Не только Воители сражались. Фигуры направлялись к группе Друидов. Они объединили свою магию, заставляя землю вибрировать. Магия сдерживала Смерть, но не уничтожала ее.
Джейсон прислонился к стене, наблюдая за происходящим с таким ликованием, что это заставило желудок Эви сжаться. Она провернулась к Малкольму и пробежалась руками по его телу.
— Я здесь, Малкольм, — произнесла она. — Услышь мой голос. Сосредоточься на мне.
Она потянула цепи, но они не сдвинулись с места. Неожиданно, она почувствовала еще одну пару рук рядом с ней. Эви была благодарна Ларене, что Воительница была рядом, потому что сама она была на грани истерики.
— Когда я потяну, попробуй использовать свою магию еще раз, — сказала Ларена.
Эви почувствовала магию внутри себя, но она не была черной. Это была ее магия Маи, и она наполняла ее.
— Раз. Два. Три, — произнесла она и направила магию на цепи.
Мягкий сдвиг и цепи сломались, освобождая Малкольма. Он упал на Эви, и, слава богу, Ларена пришла на помощь, потому что она бы не выдержала его веса.
Эви взглянула на развернувшуюся битву и поняла, что ни одна из фигур Смерти не была уничтожена. И тут драконы спикировали с неба, изящно и грациозно маневрируя между деревьями, чтобы присоединиться к схватке.
Джейсон апплодировал и прыгал от счастья, приказывая Смерти убивать.
— Он совсем свихнулся, — прошептала Ларена.
Эви не могла не согласиться. Она села так, чтобы голова Малкольма оказалась у нее на коленях.
— Иди, помоги остальным. Мы будем в порядке.
— Я не оставлю тебя.
— Я не сражаюсь со Смертью, в отличие от твоего мужа. Иди к нему, Ларена.
Была пауза, перед тем, как на ее плечо легла невидимая рука.
— Я буду следить за вами.
И затем она исчезла. Эви глубоко вздохнула и откинула прядь светлых волос со лба Малкольма. Она провела рукой по его щекам, чувствуя щетину на покрытой шрамами коже.
— В какой кошмар я втянула нас, — произнесла она, надеясь, что ее голос донесется до него за рычанием Драконов, ревом Воителей и возгласами Друидов. — Ты нужен мне, Малкольм.
Он выглядел таким умиротворенным, лежа у нее на руках, но она не понаслышке знала, что значит встретиться со Смертью. Там темно, ужасно и отвратительно.
Был лишь один способ добраться до Малкольма: она должна снова дать ему свою магию, как и прежде. Но тогда она оставит их беззащитными и Джейсон сможет воспользоваться этим.
Тем не менее, она должна рискнуть.
Эви снова почувствовала свою магию. На этот раз в ней была и магия Драу, и магия Маи. Черная магия была более сильной, но и более опасной. Светлая магия была чистой, но с ней ей понадобится больше времени, чтобы добраться до Малкольма.
Она призвала обе, позволяя им смешаться и слиться, — обе магии закружились вокруг друг друга, закручиваясь все быстрее и быстрее, распространяясь внутри нее.