– Но мне, в самом деле, нравилась твоя музыка. Знаешь, тебе стоит воспользоваться этим своим талантом – ведь Джулия очень музыкальна.
– Она пошла в тебя, Лесли. Помнишь, кто именно учил нас танцевать рок-н-ролл? А кто таскал меня по разным модным концертам?
– Ты был очень эффектным мальчиком, и на тебя везде обращали внимание. А я всем говорила, что ты мой внебрачный сын от Марка Болана.
Они громко и весело расхохотались. Потом Майкл сказал очень серьезно:
– Спасибо за совет, непременно воспользуюсь им. А теперь давай вернемся к Джулии. Что ты еще знаешь о ее сегодняшней жизни? Кстати, тебе не кажется, что между нами очень удачная разница в возрасте? Мне двадцать девять, ей двадцать два. В мои годы самое время жениться, а в ее – думать о замужестве.
– Хватит кокетничать, Майкл, – сказала Лесли серьезно. – Боюсь, при всем своем желании я мало чем смогу тебе помочь. Я была не очень заботливой матерью, как тебе известно. Не то чтобы бросила свою дочь на произвол судьбы, в чем меня пытается обвинить Уильям, но и не уделяла ей достаточно внимания, дабы теперь претендовать на значительное место в ее жизни. И по характеру Джулия всегда была скрытной. Мне очень немногое известно о ее романах. Конечно, она не станет выходить замуж, не поставив меня в известность, но… Мы не настолько близки, чтобы она посвящала меня в то, кто владеет ее сердцем и помыслами.
– Полагаешь, этот некто существует? У Джулии есть жених?
– Этот некто существует, но пока не в роли жениха. В этом я почти уверена.
– И кто же он? – заинтересовался Майкл.
– Я узнала об этом человеке случайно. В один из моих приездов в Венецию мы с Джулией зашли осмотреть церковь Сан-Себастьяно. Там полным ходом шла реставрация – ну, ты знаешь, в таких местах вечно что-то реставрируют. И я обратила внимание на одного весьма привлекательного юношу в заляпанной красками одежде. Кивнув Джулии, он тут же исчез. Я поинтересовалась, кто это, и Джулия довольно вяло и уклончиво сообщила, что это ее школьный приятель. Тогда я не придала всему этому особого значения. – Лесли зажгла сигарету и глубоко затянулась. – Но мне кажется, будь это просто приятель, Джулия преспокойно познакомила бы нас. Обычно ее друзья держатся со мною запросто. А тут у меня было чувство, что я оказалась лишней в этой компании. Им явно хотелось остаться вдвоем. Потом пару раз я натыкалась на свидетельства того, что они продолжают встречаться. Но определить, как далеко у них зашло, затрудняюсь.
Майкл встал с кресла, прошелся по террасе.
– Все это ужасно интересно, Лесли. Каков из себя мой предполагаемый соперник? Молод, красив?
– Наверное, ему года двадцать три – двадцать четыре. И, хоть я видела его мельком, облик запомнился. Мужчин с такой внешностью не стоит недооценивать, Майкл.
– Значит, внешность неординарная?
– Более чем. Красивая, стройная, гибкая фигура, пленительно-изящные движения, совершенно естественная, природная грация. Густые волнистые русые волосы. И замечательные глаза – темно-серые, словно непрозрачный речной лед или туман, сумеречные и ясные одновременно. Короче, при взгляде на него возникает ощущение легкости и постоянства, твердости и нежной силы.
– Лесли, да в тебе погиб поэт, – полушутя-полусерьезно протянул Майкл.
– Вообще-то тебе есть чем с ним тягаться – ты же у нас просто киногерой! – поддела она его. – Кстати, тебе известно, что ты был предметом девичьих вздохов моей дочери?
– Да ну? – весело отозвался Майкл, делая вид, что потрясен этой новостью. – А я ничего не замечал.
– Когда Джулии было лет четырнадцать, я случайно обнаружила в томике ее любимых стихов твою фотографию, аккуратно вырезанную из какого-то журнала. Цветная фотография со статьей о твоей группе. Очень удачный снимок – ты в впечатляющей позе, с гитарой, в кожаной куртке и с волосами до плеч.
– С ума сойти, Лесли. Если так, то… Но, может, Джулия вырезала снимок, чтобы просто похвастаться перед подружками своим кузеном, а после сунула в книгу и забыла?
– Вряд ли. Я отлично помню, как она повсюду таскала с собой этот томик весь месяц, проведенный в Левенс-холле. Она, по-моему, и спать без него не ложилась.
– Знаешь, с твоей стороны было свинством не дать мне понять, что мною увлечены. Я бы отнесся к Джулии повнимательнее. Могла бы хоть намекнуть.
Лесли пожала плечами:
– Тогда я была занята собой и в чужие дела не лезла.
– Если бы мы могли предугадать, чем все обернется, – задумчиво сказал Майкл. – Боже мой, Лесли, много у тебя еще припасено таких сюрпризов? В меня, оказывается, уже были влюблены! И кто? Джулия! Понимаешь ли ты, что все это может значить теперь? Черт побери, каким олухом я был! Каким самовлюбленным идиотом успел себя выставить перед ней! Теперь многие, очень многие вещи стали мне вдруг понятны.
– Перестань, Майкл, – возразила Лесли. – Чего еще можно было ожидать от тебя в твои двадцать лет? Ни один мужчина в эти годы не способен на глубокие чувства. И проницательность приходит к вам значительно позже, с годами и опытом. Думаю, Джулия прекрасно это понимает. Даже если тогда твое невнимание причиняло ей боль, сейчас она наверняка уже простила тебя и вспоминает о своих чувствах с теплотой, а не сожалением.
– Хотел бы надеяться на это.
– Не волнуйся. Если мужчина не наносит влюбленной женщине серьезного оскорбления вроде женитьбы на другой, то она сохраняет о своей любви только прекрасные воспоминания. Такова уж женская натура. Даже хорошо, что это полудетское увлечение Джулии осталось нереализованным. Подумай, что у вас могло бы получиться? Это же смешно! Ты – молодой не перебесившийся волк, еще без опыта, с не устоявшимися желаниями и представлениями о жизни, а она вообще ребенок. Зато сейчас вы оба в куда более подходящем возрасте. У вас есть опыт, есть с чем сравнивать…
Они проговорили еще около часа, и Майкл узнал много нового о характере и пристрастиях Джулии.
Глава четвертая
В Оксфорд и обратно
Майкл припарковал свой темно-синий «ягуар» у здания аэропорта и взглянул на часы. До прибытия рейса из Венеции еще четверть часа, если, конечно, самолет прилетит по расписанию. Он откинулся на сиденье, бросил пристальный взгляд в зеркало заднего обзора и, не удержавшись, улыбнулся своему отражению. Грешно, наверное, ловить кайф от собственной внешности. Потрясающе красивое молодое лицо, дерзкое и пленительное, со смеющимися ярко-синими глазами, сверкающими из-под черных, вразлет, бровей. Прядь темных прямых волос упала на лоб, подчеркнув то небрежное, редкостное обаяние, которое всегда и повсюду приковывало женское внимание.
Через несколько минут Джулия будет здесь. Интересно, какие чувства я увижу на ее лице? Ведь Джулия в полной уверенности, что в аэропорту ее встретит мать. Мы с Лесли решили устроить ей подобный сюрприз, чтобы занять выгодную позицию в предстоящей игре: застать человека неподготовленным к определенному повороту событий – верный способ лучше узнать его. Даже если Джулия рассердится, ничего страшного. До Оксфорда полтора часа неторопливой езды. За это время я сумею расположить девушку к себе и, возможно, нащупаю ее слабые места.
Любопытство и ожидание возбуждали Майкла, как хорошее вино. Посмотрим, кто кого, моя бесценная кузина, думал он, запирая машину и направляясь к зданию аэропорта, когда объявили прибытие рейса из Венеции. Входить Майкл не стал, незачем торчать в толпе встречающих и привлекать к себе излишние в этой ситуации взгляды прекрасного пола. Остановился у самых дверей, внимательно наблюдая за выходящими пассажирами, но сохраняя при этом свой обычный раскованно-безразличный вид.
Наконец появилась Джулия. Она оживленно переговаривалась с высокой светловолосой девушкой, катившей тележку с чемоданами. Джулия была в элегантном брючном костюме цвета корицы, очень шедшем к ее глазам и волосам.