Вечером за обедом Джефф спросил Хилтона:
— Как твои дела?
— Сильвия согласилась пойти со мной в оперу в пятницу.
— Тебе нужна компания? — спросил Джефф, отодвигая тарелку.
— Не тот случай, дружище, — улыбнулся Хилтон, предлагая полковнику сигару. — У меня остался всего один вечер, чтобы побыть с ней наедине.
— Хилл, я знаю, что она значит для тебя. — Джефф сочувственно посмотрел на друга. — Я не стану меньше уважать тебя, если ты не поедешь со мной в Мексику. Мы справимся с ними и без тебя.
— Я должен ехать, Джефф. Ради Криса.
— Ты сказал Сильвии, что уезжаешь?
— Пока нет. А как Барина восприняла твой отъезд?
— Она рассердилась из-за того, что я оставляю ее одну. Ее можно понять: она женщина, и к тому же восхитительная.
Хилтон грустно кивнул.
Всю пятницу в белом домике на Рампарт-стрит бурлила кипучая деятельность. Сильвия сидела на залитом солнцем маленьком дворике, а Делила сушила ей волосы. На кухне Эстер гладила платье из розового шелка. Мария полировала старую мебель, готовя гостиную для столь важного в их жизни вечера.
Была середина дня. Капитан должен был заехать за Сильвией в восемь часов. Все женщины в доме возлагали большие надежды на этот вечер. Сестры были наслышаны о «Д'Орлеане» и, относясь к Сильвии как к родной дочери, гордились тем, что их единственный ребенок проведет вечер под сводами такого знаменитого театра. Они были уверены, что их дорогая Сильвия в новом бальном платье своей красотой затмит всех леди в зале. Они также были уверены, что сопровождающий ее мужчина будет самым красивым джентльменом в театре.
Делила радовалась, что ее упрямая воспитанница наконец-то сменила гнев на милость и согласилась пойти с капитаном. Она знала Сильвию как никто другой. Она знала, что ее воспитанница влюблена в Хилтона Кортина, хотя и отрицала этот факт. Она знала также, что только капитан Кортин сможет укротить строптивую дочь Жана Лаффита, и что только рядом с ним она будет в безопасности.
В этот же день, в полдень, капитан Кортин зашел в лавку Спенсеров и встретил там Большого Наполеона, который, увидев его, расплылся в улыбке.
— К сожалению, капитан Кортин, вы разминулись с Сильвией. Она уже ушла.
— Я пришел повидаться с тобой, Наполеон, — ответил Хилтон, пожимая руку негра.
— Со мной, капитан? Чем могу быть полезен?
— В воскресенье я уезжаю.
— На войну с Мексикой?
— Да.
— Вы ей об этом не говорили?
— Нет, но скажу сегодня вечером. Я хочу, чтобы ты оказал мне услугу.
— Буду рад, капитан.
— Пообещай, что приглядишь за ней, пока меня не будет. Я знаю, что она упряма, и с ней трудно справиться, но… — Хилтон вздохнул. — Я люблю ее, Наполеон.
— Я это знаю, капитан. Она замечательная женщина. С того самого вечера, когда она вырвала меня из лап Хайда Рэнкина, Сильвия не перестает удивлять меня.
— Хайда Рэнкина? — удивился Хилтон, и Наполеон понял, что Сильвия ничего не рассказала ему о Хайде Рэнкине и об их ночных путешествиях в болота. Как и ее отец, она умела держать язык за зубами, сама решала свои проблемы и ни у кого не просила помощи.
— Не имеет значения, капитан, — смутился Наполеон.
— Я собираюсь жениться на ней, как только вернусь с войны. Ты ведь не допустишь, чтобы с ней что-то случилось?
Большой Наполеон сразу решил, что больше никогда не возьмет Сильвию с собой в болота. Хилтон Кортин доверил ему оберегать Сильвию, и он выполнит его просьбу, чего бы это ему ни стоило.
— Клянусь, капитан, я не позволю упасть ни единому волоску с ее головы! — Наполеон торжественно пожал ему руку.
— Я знал, что могу положиться на тебя, — улыбнулся Хилтон.
— Спасибо, мистер Кортин.
— Сильвия сказала мне, что вы с Делилой собираетесь пожениться?
— В августе, капитан. Мне потребовалось много времени, чтобы завоевать эту женщину, но все-таки я победил.
— Надеюсь, что и мне посчастливится.
Жаркое солнце Луизианы клонилось к закату, когда сверкающая черная карета подкатила к дому.
Эстер, Мария и Делила, открыв рты, смотрели, как Хилтон Кортин идет к дому.
Его отлично сшитый смокинг сидел на нем как влитой. Белую накрахмаленную рубашку украшал белый галстук-бабочка. Черные ботинки были начищены так, что в них можно было смотреться как в зеркало. В руке у него была коробочка с белой гарденией.
Он вошел в тесную прихожую и остановился, наблюдая, как Сильвия грациозно спускается по лестнице.
Она выглядела неотразимой в платье из розового шелка с высокой талией и двумя широкими оборками, украшавшими воротник. На маленьких ножках были элегантные розовые туфельки. Волосы, собранные на затылке, удерживал перламутровый гребень, несколько локонов кокетливо ниспадали на плечи.
— Мисс Фэрмонт, — воскликнул восхищенный Хилтон, — вы великолепны!
С сияющими глазами Сильвия спустилась вниз, подошла к Хилтону и протянула ему руку.
— А вы, капитан Кортин, элегантны.
Вынув из коробочки гардению, Хилтон протянул ее Сильвии. Она подняла руку к волосам, затем передумала и засунула цветок в декольте. Он посмотрел на то место, где покоился цветок, и почувствовал, как кровь вскипает в его жилах.
В карете Сильвия поддерживала легкую беседу, стараясь казаться беззаботной, но когда они подъехали к театру, она начала нервничать. Хилтон, напротив, чувствовал себя легко и непринужденно. Увидев беспокойство на милом личике, он сжал ее холодную руку.
— Сильвия, если хочешь, мы можем вернуться домой.
— Я не пропущу такого события ни за что на свете! — твердо заявила она.
Карета остановилась возле парадного входа, и Сильвия, подобрав юбки, с гордым видом вышла из кареты прямо в толпу высокопоставленных горожан. Борясь с желанием потихоньку улизнуть, пока ее не заметили, она вцепилась в руку Хилтона и направилась с ним в театр. Его то и дело останавливали старые знакомые, прося представить им Сильвию, а дамы протягивали затянутые в перчатки руки для поцелуя, бросая пренебрежительные взгляды на спутницу капитана Кортина.
Хилтон провел ее в бельэтаж, откуда она могла видеть всех сидящих в зале. Сильвия жадно разглядывала зрителей, и ей казалось, что они тоже смотрят на нее. Она сказала об этом Хилтону.
— Они смотрят на нас, Хилтон, — прошептала она, прикрываясь веером.
— Пусть смотрят, — спокойно ответил он.
— Они говорят обо мне. Они говорят, что я…
—…самое красивое создание на свете.
Сильвия вздохнула с облегчением, когда бархатный занавес, наконец, поднялся, и все взоры устремились на сцену. Она слушала известную диву, мадам Симон Рувильер, певшую по-французски.
Почувствовав на себе взгляд Хилтона, Сильвия повернулась и вопросительно посмотрела на него. Выражение, которое она увидела в его черных глазах, смутило ее: взгляд его горел страстью, но он быстро потупил взор и сказал:
— Мадам Рувильер похожа на пухлого напудренного ребенка, а ее голос напоминает вопли младенца.
— Хилтон Кортин! — возмутилась Сильвия. Но, прислушавшись повнимательнее, она поняла, что Хилтон прав.
Певица была толстой маленькой женщиной с круглым лицом. Когда она брала высокие ноты, ее кукольное личико напрягалось и краснело, Сильвия улыбнулась, а затем, не выдержав, рассмеялась.
К счастью, выступление мадам скоро закончилось, и все, включая Сильвию и Хилтона, перешли в бальный зал, который, как сказал Хилтон, был лучшим танцевальным залом в стране.