– Это действительно интересно, Олли, – обрывает поток моих мыслей Иаза. – А ты можешь вспомнить что-то еще, Ферн? В принципе, я уже узнал обо всем, что делала ваша мама, будучи рыцарем, но у меня не возникло чувства… – Он забавно машет пальцами в воздухе. – Ощущения ее, понимаешь?
Джин смотрит на меня, вскинув брови, – это вызов.
И это снова заставляет меня закрыться.
– Нет, Олли сказал все, что стоило сказать.
Я отгоняю навязчивую мысль о том, что, потакая брату, я предаю маму.
– Ну и с чего мы тогда начнем поиски? – спрашивает Джин, перелистывая бумаги в первой коробке.
– Думаю, отличным началом была бы разгадка той головоломки, которую мама нам оставила, – отвечаю я.
Я достаю листок бумаги, на котором Олли записал ее послание, и выкладываю на середину стола. Джин и Иаза склоняются над ним.
Три задачи лежат перед тобой, искатель меча,
Три испытания, чтобы доказать, что ты его достоин.
Великий предатель использовал Экскалибур для разрушения,
Ты должен использовать меч для исцеления.
Первое – испытание силы.
Второе – испытание веры.
Третье испытание, самое трудное из всех,
Это испытание смирения.
Всего их пять, и пять в целом.
Иди вперед, защити нас
И не позволь мечу попасть в руки другого Артура.
– А тебе не приходило в голову, что твоей маме на самом деле не хотелось, чтобы ты нашла Экскалибур? – спрашивает Джин.
– А тебе не приходило в голову, что лорду Элленби хотелось, чтобы ты помогала мне, вместо того чтобы язвить?! – огрызаюсь я.
– Прекратите! – возмущается Олли. – Прекратите.
Мы с Джин через стол обливаем друг друга ненавистью, а Иаза пытается разрядить напряжение.
– Почему бы тебе не оставить это нам ненадолго? Мы с Джин посмотрим на все свежим взглядом. И заодно прочитаем записи об Экскалибуре. Посмотрим, есть ли там хоть что-то полезное.
– Конечно, – соглашается Олли. – Спасибо.
Он стучит по двери, и ожидающий снаружи рееви выпускает нас. Олли ведет меня вниз по лестнице. Я уже готова спросить, почему он не заступился там за меня, когда брат негромко бормочет:
– Как, черт побери, она стала аптекарем?!
И это слегка меня успокаивает. Потом, когда мы выходим в главный холл, все мысли о Джин вылетают из моей головы. К нам спешит Самсон.
– Ферн, ты…
Он ненадолго умолкает, и в первый раз с тех пор, как я его знаю, по его уверенному лицу пробегает тень неуверенности.
– Есть нечто такое, что, как я думаю, тебе захочется увидеть.
Я внезапно вспоминаю, какой нынче день. Самайн. Значит, это как-то должно быть связано с новыми сквайрами.
– Пошли? – спрашиваю я Олли.
– Встретимся дома, – качает он головой. И почему-то усмехается.
Я поспешно бегу за Самсоном, когда тот направляется к восточному крылу.
– Каковы новые рекруты? – спрашиваю я.
– Увидишь, – отвечает Самсон, но в его голосе не слышится особой радости.
Мы всегда смотрим на эту дату как на нечто вроде жизненно важного момента. День, когда мы наконец получаем новое вливание сил – новых рыцарей, которые займут места павших.
Мы с Самсоном идем через холл замка под огромным сводом крыши к одной из учебных комнат. Кучка танов уже собралась перед дверью, они заглядывают в замочную скважину, стараясь что-то рассмотреть сквозь цветные стекла в верхней части двери.
– Мне казалось, в прошлом году классов было три? – вспоминаю я о том, что говорил мне Рамеш в ту первую ночь.
– Было, – соглашается Самсон.
Когда мы приближаемся к классу, я улавливаю настроение стоящей перед ним группы. Никто не улыбается. Некоторые покачивают головами и что-то мрачно бормочут товарищам. Несколько харкеров выходят из комнаты, чтобы вернуться за свои столы, и, когда они проходят мимо нас, я слышу чей-то шепот:
– …вряд ли будет какой-то толк…
Я прибавляю шаг, в животе у меня тяжелый ком страха. Когда мы подходим к танам, те, кто нас заметил, освобождают нам путь – это побочный эффект моего положения в Тинтагеле, мне больше не нужно стоять в очередях. Я легонько толкаю того, кто пригнулся перед замочной скважиной, отгоняя его с дороги, и Самсон может теперь встать рядом со мной. Я прижимаюсь лицом к стеклу.