Дверь студии хлопнула, раздалось звяканье ключей, и послышался голос Дэвида:
— Эй, поосторожнее, леди! Не трогай машину, а то поцарапаешь.
Эдди рассмеялась:
— Поцарапаю? Да на этом старом драндулете столько ржавчины, что сквозь крышу можно видеть звезды.
— Будь полюбезнее, а то я не довезу тебя домой.
Дэвид открыл дверцу машины и помог Эдди забраться в салон, легонько подтолкнув в спину.
Эдди обернулась, собираясь отчитать его, однако он улыбнулся так обезоруживающе, что она лишь попросила:
— Напомни мне, что я положила в багажник гитару. Я так хочу спать, что…
Ее речь прервалась широким зевком.
Дэвид сел на водительское место и завел мотор.
Дорога от Блумингтона до Нэшвилла шла через поля. Эдди с удовольствием вдыхала теплый воздух, пахнущий луговыми травами.
— Очаровательная ночь, — сказала она, мечтая прикорнуть у Дэвида на плече.
— Да, звезды за городом сияют ярче.
Голос Дэвида органично вплетался в романтическую атмосферу окружавших их темных полей.
Эдди повернулась к нему лицом и сказала:
— Это напоминает мне одну ночь.
Она замолчала, не зная, нужно ли ему об этом рассказывать.
— Какую?
— Ночь была похожа на сегодняшнюю — такая же теплая и ясная. Мне было тогда столько лет, сколько сейчас Рори, но я до сих пор помню тот сон, будто все случилось только вчера. Во сне я поднялась над кроватью, вылетела из окна спальни, поднимаясь все выше, как жаворонок, над вот тем кукурузным полем. — Эдди показала на поле слева от дороги. — Затем меня одолело любопытство, и я захотела долететь до Блумингтона и сверху увидеть огни города. Я пролетела еще немного, а потом испугалась, что не смогу найти дорогу обратно.
— В четыре года это очень важно — найти дорогу домой.
Эдди кивнула.
— Страх подстегнул меня. Ох, как я мчалась! Вскоре я поняла, что нашла дорогу домой, и больше не боялась. Меня переполняли радость и умиротворение, когда я скользнула опять в кровать. Иногда, когда жить становится слишком тяжело, я вспоминала этот сон. А у тебя бывало что-либо подобное?
Дэвид посмотрел на нее и ответил:
— Хотел бы, чтобы было. В следующий раз, когда полетишь, возьми меня с собой.
— Не смейся. Я рассказала тебе этот сон, чтобы ты понял, откуда возникла песня «Ночной полет».
Дэвид опять сосредоточился на дороге, и в голове у него зазвучали слова песни: «Беспокойная, как летняя ночь… поднимаясь сквозь облака и поля света…»
— Я понял, что ты имела в виду, когда говорила, что я могу испортить песню, — сказал он. — Она слишком связана с твоими личными переживаниями?
— Да, так происходит со всеми песнями, которые я сочиняю, ведь они — мои дети. С ними всегда нелегко.
— Ты думаешь, я не понимаю, что ты чувствуешь, когда продюсер пытается переработать твои песни? Вот почему я сам работаю над своими записями. Поверь, я вовсе не хочу, чтобы ты ощущала себя ущемленной. Клянусь! Ты должна верить мне.
— И ты должен верить мне. Я просто боюсь, что окончательный вариант «Ночного полета» может оказаться слишком сложным. Очень быстрый темп, изощренная аранжировка. Я хотела бы, чтобы песня осталась такой же простой, какой я показывала ее тебе в понедельник вечером.
Дэвид крепче сжал руль. Он хмурился, и Эдди не понимала, сердится он или просто напряженно о чем-то думает. Милю они ехали молча, и Эдди сожалела, что не сдержала свой язык. Наконец Дэвид произнес:
— Мне хотелось бы, чтобы ты не составляла мнение прежде, чем выслушаешь окончательный вариант. Думаю, он тебя приятно удивит. Ну а если он тебе не понравится, можешь меня повесить.
— Не говори ерунду! Как такое могло прийти тебе в голову! — воскликнула Эдди.
Дэвид мягко коснулся ее руки.
— Просто поверь мне.
От его прикосновения внезапная жаркая волна пробежала по ее телу, и с неловкой усмешкой Эдди проговорила:
— Я постараюсь.
После двух недель непрерывной работы Эдди решила дать себе передышку, и когда Дэвид начал настойчиво предлагать съездить на летний праздник музыкантов, играющих в стиле кантри, она не стала возражать. На протяжении последних четырех лет, после неожиданной гибели близких, Эдди избегала этих праздников. Не успела она выйти из машины, как заразительные мелодии, звучавшие вокруг, взбудоражили ей кровь, а ноги сами начали отбивать знакомый ритм.
Краем глаза Эдди заметила кокетливую улыбку Марты, адресованную Курчавому Биллу, который по-джентльменски подал даме руку, помогая спуститься с кузова грузовичка. Кокомо, Лоуэлл и Грейди, уже порядочно нагрузившиеся пивом, вытаскивали из грузовичка переносной холодильник. Рори сияла от счастья, когда Дэвид поднял ее и посадил себе на плечи, — такой малютке ничего не стоит затеряться в толпе.