Дэвид видел, как сидящие за столиками начали поворачивать головы в сторону сцены, и в похожем на огромную пещеру зале постепенно стало тихо. Он с наслаждением прислушивался к берущим за душу, интимным, шепчущим интонациям голоса Эдди. Выбрав песню, которую обычно исполняют мужчины, она аранжировала ее с оригинальной женственностью. К концу второго куплета Дэвиду стало ясно, что Эдди полностью завладела вниманием слушателей. Ее исполнение захватило публику и, к удивлению Дэвида, его самого. Эдди сумела увлечь и увести за собой в мир песни, в атмосферу, создаваемую мелодией и голосом. Хрипловатый голос подчеркивал достаточно прозрачный подтекст, и по лицам молодых людей в первом ряду расползлись довольные ухмылки.
Эдди полностью отдавалась пению — редкий талант среди исполнителей. Дэвид знал по опыту, что этому нельзя научиться. С неожиданной печалью он вспомнил былое счастливое время, летние вечера, когда слушатели, группа, да и он сам словно уплывали прочь, все вокруг переставало существовать, кроме его собственного голоса, и он мог вести за собой людей — сквозь песню, пространство — вверх, до самых звезд. Как ему нравилось это тогда… в те далекие времена.
Когда Эдди, используя широкий диапазон голоса, сумела подчеркнуть смысл последнего куплета, Дэвид неожиданно почувствовал, как в нем просыпается желание. И он был не единственным, кто подпал под чары ее женственности. Раздавшиеся в зале одобрительные свистки служили этому подтверждением. Да, после такого публика будет требовать еще и еще!
И сам он тоже.
Дэвид прислонился спиной к стене и отхлебнул пива, поражаясь, насколько сильно это его затронуло. Он-то поначалу планировал прийти, прослушать пару песенок и незаметно уйти, чтобы ближайшим рейсом улететь в Лос-Анджелес. А сейчас жадно ловил каждое произнесенное ею слово.
Эдди коротко поблагодарила зрителей за теплый прием. Она говорила с легким акцентом, свойственным жителям горных районов штата Индианы, — Дэвид заметил это еще раньше, в гримерной. Интересно, споет ли она ту песню, которая причинила ему столько хлопот? Однако тут же с непонятно откуда возникшим чувством вины вспомнил, что суд запретил ей исполнять эту песню.
Ландри снова переключил внимание на женщину, выступавшую на сцене. Эдди Рэйнтри умеет петь зажигательные блюзы, возбуждающе действующие на мужчин. Да, такая женщина, конечно, может причинить немало забот. Пока Эдди играла вступительные аккорды следующей песни, взгляд Дэвида скользил по мягким округлостям ее груди, по облегающей короткой черной юбке и туго обтягивающим икры замшевым сапожкам. Дэвид тяжело вздохнул. Самолет в Лос-Анджелес улетит без него.
Неожиданно к нему приблизилась полная рыжеволосая девица, откровенно разглядывая бесстыжими зелеными глазищами застежку его брюк. Лениво улыбаясь, она сообщила:
— Я знаю, красавчик, кто ты и что тебе нужно.
После выступления Эдди собирала вещи в гримерной, все еще полная радостного возбуждения от удачного концерта. Она не сообщила друзьям о сегодняшнем шоу, боясь, что в их присутствии будет волноваться еще сильнее. Но сейчас ей не хватало дружеской поддержки. И куда запропастился этот чертов Ландри?
Спустившись в холл, Эдди огляделась, припоминая, что не заметила Дэвида в зале. Неужели он ушел, даже не прослушав ее выступление? Конечно, она вела себя с ним не очень любезно, однако чего он, собственно, мог ожидать?
И все же сегодня ей, пожалуй, следовало попридержать свои обиды, раз уж волей судьбы Ландри оказался единственным, кто может сейчас помочь. Эдди прикрыла глаза и тяжело вздохнула. Похоже, она упустила свой шанс, и даже отличное сегодняшнее выступление уже ничего не исправит.
Медленно натянув пальто, она взяла кофр и сумку с одеждой и направилась через заднюю дверь к автостоянке. Пока Эдди под порывами ледяного ветра сметала снег, налипший на ветровое стекло, она успела продрогнуть до костей. Решив прогреть двигатель, она открыла дверцу и повернула ключ зажигания. Мотор издал короткое рычание и заглох. Эдди выругалась и начала жать на акселератор. Полная тишина.
Эдди вышла из машины и сердито пнула ногой бампер. За спиной послышался хриплый мужской смешок. Оглянувшись, она увидела Дэвида, стоящего у соседнего автомобиля.
— Давайте я попробую!
Он открыл дверцу ее машины и скользнул за руль.
— Бесполезно, — предупредила Эдди. — За последние три недели мне уже три раза приходилось заводить ее, таща на тросе.
Не слушая объяснений, Дэвид повернул ключ зажигания. В ответ раздался сухой щелчок. Ландри молча достал трос, и через несколько минут ее машина была прицеплена к заднему бамперу большого черного седана. Эдди жала на акселератор как сумасшедшая, однако мотор отказывался заводиться.