– Спасибо, я уже обслужил сам себя. – Тони вел себя вполне по-джентльменски.
В молчании Грейс приготовила себе завтрак, потом расположилась за столом напротив него.
– Часть газеты я отложил для вас, ее я не читаю, – с легкой улыбкой он указал на отброшенные им газетные листы.
– А что читаете вы? Спортивную страницу? – осведомилась Грейс и потянула на себя первую полосу со свежими мировыми новостями. С них она начинала за чашкой кофе знакомство с днем, который ей – маленькой песчинке – предстоит провести.
Тони усмехнулся, но в усмешке не было издевки. Скорее он смеялся над собой и досадовал на себя же.
– Я нарочно поддел вас, Грейс. Это была шутка.
– Совсем не смешная, детектив Марино. – Она надела на себя профессиональную маску, привычную, удобную и позволяющую быть на высоте в любой ситуации. – Но мне кажется, что вы углубились в спортивную колонку.
– Я болею за «Пейсеров». Это ничего? Это не уронит меня в ваших глазах? – Тони опять усмехался, но теперь он выиграл, поставив ее в неловкое положение. – Кстати, если вам потребуется мое разрешение звать меня по имени, то я, ваша честь, даю его вам.
Сама она как раз собиралась обращаться к нему официально, чтобы сохранять между ними дистанцию. Поцеловавшись с ним – пусть как угодно страстно, а вдобавок называя его после этого Тони, она как бы переходила на другую, интимную ступень общения. К этому Грейс еще не была готова.
Поэтому она обошла эту проблему молчанием.
– Куда вы дели мой пистолет? – Эта тема показалась ей более нейтральной.
Тони посмотрел на нее с неожиданным интересом.
– Вам действительно нужно оружие?
– А почему бы и нет, Тони! – Она специально выделила это обращение.
Он сдвинул брови, она поджала губы. Два хмурых лица поверх кофейника и стаканов с апельсиновым соком.
– Тогда скажите, где мой пистолет, Тони? – серьезно обратился к ней Марино.
– «Пожалуйста, скажи, где мой пистолет, Тони?» Что за детские шуточки?
– А почему бы не пошутить? Игра есть игра. А цель игры – приучить вас называть меня по имени, а не мистер Марино или мистер детектив, а я, если выиграю, буду обращаться к тебе не «ваша честь», а просто Грейс.
Грейс даже не поняла, как могли его губы так быстро оказаться в опасной близости возле ее губ. Он перегнулся через стол, она отстранилась.
– Отдай мое оружие, Тони!
– Оно спрятано совсем близко, но ты узнаешь, где это место, лишь с моим последним вздохом. Дай бог, я выдержу на этом свете еще пару недель.
– Нечестно! – воскликнула Грейс. – Я имею право.
Дискуссию прервала Джессика. После душа, хорошенькая и свежая, в черных джинсах и красно-черном свитере – в знак траура по хомяку, – она выглядела настоящим ангелочком.
– Привет, ма, привет, Марино!
Она произнесла это с таким выражением, будто уже тысячу лет здоровалась так же с ними по утрам.
– Как тебе спалось, дорогая? – спросила Грейс.
– Нормально, хотя мне снился Годзилла. Мне было страшно. Куда он делся? В смысле, где его тельце? Копы его забрали?
Марино ответил:
– Да, Джессика. Его исследуют в лаборатории. А зачем он тебе?
– Чтобы похоронить у нас в саду… где-нибудь в тихом уголке. Я не хочу, чтобы его выбросили на помойку.
Джессика явно не собиралась есть то, что ей было положено по диете, то, что выставила перед ней Грейс, – обезжиренный сыр и напиток без сахара. Но ее надо было заставить.
Марино пришел на выручку.
– Я позабочусь, чтобы вам вернули тело хомячка после обследования.
Джессика удовлетворенно кивнула и отхлебнула глоток диет-колы.
Грейс решила не оказывать на нее давления и оказалась права. Джессика покорно съела свой диетический сыр и потянулась к банке с «Кашей здоровья».
– У тебя есть домашнее задание на завтра? – спросила Грейс.
Джессика ответила не сразу. Ее рот был набит кашей.
– Не так уж много. Испанский и алгебра. Вечером я все успею сделать.
Грейс не спросила, что Джессика собирается делать днем. Вероятно, ей надо было бы провести с дочерью воспитательную работу. Несмотря на все потрясения, с Джессикой надо поговорить серьезно. Но чем это кончится? Грейс чувствовала себя слишком усталой, чтобы продумать, как следует повести разговор с дочерью. Марино некоторым образом пришел ей на помощь.
– О'кей, дорогие леди. Как насчет того, чтобы обсудить план действий на сегодня? Уделим этому минутку? – Он отложил газету со спортивными новостями и обвел взглядом мать и дочь. – Я собираюсь навестить свое жилище, покормить собаку, собрать кое-какую одежонку и прочие необходимые мелочи. Так как я не имею права оставлять вас обеих без присмотра, то предлагаю вам отправиться со мной. Есть возражения?
– У вас есть собака? – Джессика проявила интерес. – Какая? Полицейская ищейка?
– Да нет. Обыкновенная псина по кличке Крамер.
– Почему Крамер? – Грейс взглянула на него с любопытством. Ей вдруг захотелось увидеть его жилище, его собаку и все, что связано с его личностью.
– Помните фильм «Крамер против Крамера»? Мне тогда очень понравился в том фильме Дастин Хоффман. А моя псина со сложной судьбой и такая же грустная, как эта лента.
– Мы будем рады познакомиться с Крамером, – высказалась за них обеих Грейс.
– Очень будет приятно, – поддержала ее Джессика.
– Тогда, как только будете готовы, мы отправимся в мое жилище. – Тони встал, собрал свою посуду и отнес ее в раковину.
Грейс жестом остановила его. Помыть за ним чашку и тарелку могла и она сама.
– Где же ваша машина? – осведомилась Джессика, когда они, закончив завтракать, вышли во двор и увидели пустующую подъездную дорожку.
– Индеец, устраивая засаду, никогда не оставит свой «Кадиллак» на виду, – отшутился Тони.
Они отправились в путь на машине Грейс. Она была за рулем, Марино расположился рядом, а Джессика на заднем сиденье. Чудесный октябрьский день был кристально ясен. О вчерашнем дожде напоминали лишь редкие лужи, в которых плавали желтые и ярко-красные листья.
Марино слегка наклонился, как бы указывая ей дорогу, и прошептал на ухо:
– Никто не говорил вам, что вы весьма странная особа? Все делаете наперекор своим желаниям.
Джессика, разумеется, этого не слышала.
Грейс не могла бы ему возразить, как бы ей этого ни хотелось, и только закусила губу.
Путь был недолгим. Марино указал ей на дом в квартале близ университетского городка. Там жили вполне обеспеченные представители местной интеллигенции, в основном преподаватели престижного университета.
Однако дом Марино выглядел как-то по-сиротски. Это было крайнее строение в ряду особняков в два и три этажа – бетонный, ничем не облицованный, одноэтажный коттедж с недоделанной мансардой и единственным окном, выходящим на шоссе. Через небольшой промежуток – как бы через условную границу – тянулась линия более скромных коттеджей, принадлежавших людям чуть ниже среднего класса. Марино оказался как бы в нейтральной пограничной полосе – не там и не здесь.
Из ближайшего коттеджа вышла пожилая женщина, проследила, как Грейс паркует машину, увидела их троих и, повысив голос, обратилась издали к Тони:
– Опять тебя не было всю ночь! Я волновалась.
– Работа, миссис Кратчер. Такая уж у меня работа! – крикнул в ответ Марино.
– Да, я вижу! – Миссис Кратчер ухмыльнулась, разглядывая двух прибывших с ним женщин – совсем юную и постарше. Помахав им рукой, миссис Кратчер скрылась в своем домике, а Марино отпер дверь и впустил к себе гостей.
Первым желанием Грейс было хорошенько проветрить дом. Она внимательно оглядела жилище детектива Марино. Обстановка явно была собрана и куплена по случаю – и только самое необходимое. Кушетка, столик, пара-тройка стульев, шкаф, недорогой телевизор. Недействующий, а потому нелепый камин сразу бросался в глаза. Над камином висела одна-единственная фотография в рамке – маленький снимок в роскошной рамке. Это было явным украшением комнаты.
Книжные полки – их было много – заполняли издания в мягких обложках. Марино провел их во вторую комнату – вероятно, по замыслу архитектора, столовую. Там был компьютер, полки с кассетами и все, что положено для рабочего кабинета.