Эту язвительную тираду Мэг оставила при себе. Поначалу Квентин был даже рад переезду, считая жизнь на самой границе величайшим приключением. Но едва ее безответственный, вспыльчивый старший брат понял, сколько труда приходится вкладывать в землю, не знавшую до сих пор приложения человеческого труда, – ферма Дрейков стала ему в тягость, и вскоре он исчез.
– Если верить записке, Квентин вернулся в Тай-Дуотер.
– Записке?! Хочешь сказать, что ему даже недостало смелости попрощаться по-человечески? Вот негодяй! – возмутился Стивен. – Да после того, что он сделал... бросил вас здесь на произвол судьбы... о каком наследстве может идти речь? Он не заслуживает наследства.
– Квентин, возможно, и нет, – со вздохом согласилась Мэг. – Зато Джош заслуживает. Стивен улыбнулся:
– Повезло Джошу с сестрой. Жаль только, вам обоим гораздо меньше повезло с Квентином и отчимом.
Мэг моментально встала на защиту старшего брата. Пусть он непутевый, пусть нередко выводил ее из себя, но он ей все равно родной брат. И все равно она его любит!
– Квентин обещал к осени вернуться, помочь собрать урожай, – возразила она, постаравшись придать голосу уверенность, которую на самом деле не испытывала.
– Надо же. Какое благородство, – насмешливо прищурился Стивен. По-прежнему не выпуская рук Мэган из своих, он легко поглаживал ее ладошку шершавыми подушечками больших пальцев.
Мэг неожиданно разозлилась – и на него за насмешливый тон, и на саму себя за то, что не в силах Противостоять нежности его прикосновений.
– Ну, вот что, мистер Уингейт, – холодно произнесла она, отдернув руку и поднимаясь с кровати. – У меня полно дел. – Что правда, то правда. Дел столько, что вряд ли всей жизни хватит, чтобы со всеми справиться.
Его пальцы вновь сомкнулись вокруг ее запястья:
– Стивен. Прошу тебя, Мэг. Произнеси мое имя вслух.
– Если только это действительно ваше имя!
Его глаза гневно вспыхнули:
– Меня зовут Стивен. Ну же! Повтори! Безмолвная борьба взглядов продолжалась несколько секунд. Горячие пальцы в недвусмысленной угрозе все сильнее сжимались вокруг ее запястья.
– Пусти меня... Стивен. В тот же миг ее рука оказалась на свободе. А сердце забилось пойманной пташкой от той благодарной улыбки, что расцвела на лице Стивена.
Смущенная, растерянная, Мэг поспешно отвернулась, пряча лицо. Затем прошла в другой угол хижины, резким жестом отодвинула в сторону длинные шторы. Эти плотные куски ткани, задергиваясь с двух сторон, по ночам превращали ее кровать в импровизированную спальню. И пусть две стены крохотной комнатки были матерчатыми, Мэг радовалась даже такой возможности уединения.
– Отличные шторы. раздался голос Стивена. – Очень удобно.
– Спасибо. – Мэг подняла глаза на тонкие деревянные рейки, к которым были привешены шторы. Один конец каждой рейки держался в специально выдолбленном отверстии в стене, а другой был прикреплен к вертикальной стойке, упиравшейся в пол рядом с левой ножкой кровати.
– Сама придумала? Мэг кивнула:
– А что еще делать? Даже переодеться – и то негде. Попросила Вильгельма, он все и сделал.
– У тебя должна быть отдельная комната.
– Если бы... – Мэг мечтательно вздохнула. – Что бы я только не отдала за нее... но здесь, на границе, люди живут очень бедно. Редко у кого есть отдельная спальня. Для многих это непозволительная роскошь.
Вечером, когда все неотложные дела по дому были закончены, Мэг принялась за одежду для Стивена.
Проще всего, решила она, сшить охотничью рубаху. Ничего не нужно придумывать – сложил два куска, вырезал и стачал.
Только из чего сшить – вот вопрос. У нее уже давно была приготовлена оленья шкура. Мэг мечтала порадовать Джоша обновкой, смастерив ему бриджи, куртку и мокасины. Пожертвовать такой нужной для брата вещью ради незнакомого человека? Очень жалко. Но ведь больше ничего нет...
Сначала Мэг собиралась отдать Стивену кое-какую одежду из гардероба отчима. Но Чарльз, изображая из себя джентльмена, носил исключительно дорогие, изысканные вещи, совершенно не пригодные для здешних суровых мест. Было и еще одно соображение, удерживающее Мэг от того, чтобы предложить гостю что-нибудь из нарядов отчима. Несмотря на доводы Стивена, она все же привыкла доверять собственному здравому смыслу. А здравый смысл подсказывал, что перед ней беглец, скрывающийся от закона. В одежде Чарльза ему ни за что не добраться до Нью-Йорка... или куда он там на самом деле держит путь. Незнакомец в кружевной рубашке будет привлекать к себе внимание, точно павлин среди цыплят на птичьем дворе!
Если Стивена схватят, то уже ничто не спасет его от страшной участи беглого раба. Нет-нет, только не это! Кровавое месиво вместо спины, истертая кандалами кожа на руках и ногах... Кошмарное зрелище все еще стояло у Мэг перед глазами. Даже преступник не заслуживает такого бесчеловечного отношения, таких страданий, какие пришлось перенести Стивену.
Будь что будет. Раз уж взяла его в дом, выходила, то нужно быть последовательной до конца. Мэг решительно выдвинула ящик с вещами покойного отчима и достала батистовую ночную сорочку.
Вырезать из оленьей кожи два полотна, используя сорочку вместо выкройки, было делом несложным. Учитывая разницу в росте и объеме, Мэг на несколько пальцев удлинила одеяние для Стивена и слегка сузила.
Джош, с головой уйдя в любимое занятие – он чистил мушкет, – не обращал на сестру внимания. Стивен же, хоть и молчал, неотрывно следил за каждым движением Мэг. Чувствуя на себе его взгляд, она вспоминала их утренний разговор. С каким неожиданным теплом и участием отнесся Стивен к ее рассказу об отчиме! И как же легко оказалось поделиться с ним своей болью... После смерти отца Мэг ни с кем не чувствовала себя так уверенно и надежно.
Стивен прервал молчание, лишь когда Мэган устроилась в кресле-качалке с иголкой и двумя вырезанными полотнами для рубахи.
– Что ты делаешь? – спросил он.
– Охотничью рубаху. Чтобы тебе было в чем выйти из дома.
Ответом ей стала полная благодарности улыбка. Стивен понял и оценил выбранный Мэг наряд. В здешних местах охотничья рубаха из оленьей кожи – самая распространенная одежда, а значит, и самая удобная для человека, который не хочет, привлекать к себе любопытных взглядов.
Мэг принялась за работу, и в комнате вновь наступила уютная тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине да редкими металлическими щелчками мушкета в руках Джоша. Через некоторое время Мэг, случайно подняв от шитья глаза, встретила ласковый взгляд синих глаз и теплую улыбку. И вновь ее сердце сладко защемило в ответ на эту нечаянную нежность, а щеки обожгло румянцем. Казалось, еще секунда – и вся она растает, растворится в лучах его улыбки, словно льдинка на солнце.
Но Мэг нашла силы стряхнуть наваждение. Упрямо стиснув губы, она твердила себе, что ни за что не поддастся обаянию этого человека, ни за что не падет жертвой его чар. Наверняка подобным жертвам Стивен и счет потерял...
А любил ли он сам кого-нибудь? Способен ли Стивен Уингейт на ответное чувство? Пусть хоть мимолетное, быстротечное?
В бреду он все звал какую-то Рейчел... И на вопрос о невесте ответил не сразу. Должно быть, Рейчел и есть та самая невеста, от которой он отказался с такой легкостью. Но почему одна мысль об этом причиняет Мэг такую боль?
На память пришли и другие слова, что вновь и вновь повторял в бреду ее незваный гость: «Почему вы не верите мне? Клянусь, это правда! Я Эрл... Эрл Арлингтон».
А очнувшись, он с той же горячностью утверждал, что никакого Эрла Арлингтона не знает...
Воспоминания укрепили Мэг в решимости не доверять незнакомцу. Он солгал, назвавшись Стивеном Уингейтом, – а значит, и во всей его истории вряд ли есть хоть крупица правды. Скорее всего, это опасный преступник. Убийца, сбежавший с каторжных работ.