– Заткнись лучше. Тот тип, что нас нанял, ясно сказал – сразу не убивать. Чтоб подыхал долго и корчился как червяк, пока Создатель его не приберет. Хошь получить монету – делай как приказано!
Этот неведомый враг, кто бы он ни был, обладал изощренным умом и дьявольской проницательностью. Чуть позже Стивен получил возможность в этом убедиться. Передавая пленника в руки вербовщиков, бандиты посоветовали не обращать внимания на его дорогую одежду. Объяснение звучало вполне правдоподобно. Этот вор и мошенник, сказали они, просто-напросто обводил торговцев вокруг пальца. Одевался в кредит, выдавая себя за аристократа.
С этой минуты вербовщики, не посмевшие бы схватить настоящего лорда, перестали обращать внимание на любые протесты Стивена.
Ничего. Придет день, когда он вернется в Англию. И тогда уже ничто не спасет его неизвестного врага от заслуженной кары. Стивен заставит мерзавца пожалеть, что он появился на свет божий!
Глава 7
На следующий день Стивен, как был, в длинном ночном одеянии Галлоуэя, поднялся с кровати. Несмотря на все возражения Мэг, считавшей, что ему еще рано ходить, он все же решил сделать хоть несколько кругов по комнате.
Разумеется, Мэг оказалась права, что тут же и подтвердили дрожь в коленях и головокружение. Но Стивен никак не мог позволить себе залеживаться. Слишком многое поставлено на карту. Нужно бежать.
Бежать как можно скорее. А значит – нужно как можно скорее восстановить силы.
На скрип двери сердце Стивена мгновенно отозвалось лихорадочным стуком, лоб покрылся испариной, Неужели конец?! Неужели дьявольские приспешники Флинта его настигли? Стивен резко обернулся. На пороге хижины стоял Джош.
– Готово, Мэг! Все сделал, что ты велела. Можно теперь сбегать к Вильгельму? Сто лет на лошади не катался!
Мэг кивнула. Парень издал победный клич и тут же выскочил за дверь – опасаясь, очевидно, что сестра передумает.
– Джош обожает ездить верхом, – с улыбкой заметила она Стивену. – А у Вильгельма две лошади, и он разрешает ему покататься.
В Эшли-Гроув, вспомнил Стивен, он видел превосходную конюшню.
– Твой отец выращивал скаковых лошадей, верно? Улыбка Мэг погасла, а взгляд заволокло туманом воспоминаний.
– Да, – коротко бросила она. И, как-то вся •вдруг сникнув, засеменила к выходу. – Грядки сильно заросли. Нужно прополоть.
Стивен шагнул следом, в душе проклиная собственную бестактность. Нужно же было напомнить Мэг об отце и обо всем, что она потеряла!
В ту ночь, когда Мэг спасла ему жизнь, Стивен был так плох, что ничего не замечал вокруг себя. Сейчас он впервые по-настоящему увидел участок Дрей-Ков. Небольшой клочок расчищенной от леса земли о торчащими кое-где пнями. В стороне – еще два деревянных сооружения, чуть поменьше той лачуги, что служила домом. От края участка в сторону леса вьется тропинка. Там же, по-видимому, и родник – до Стивена донесся звук струящейся воды.
Пристроившись неподалеку от Мэг на одном из пней, Стивен подставил лицо солнцу и, наслаждаясь его горячей лаской, впитывал в себя свежесть напоенного ароматом хвои воздуха, вслушивался в радостные трели малиновок. Неутомимые руки Мэг проворно летали над грядками, и куча сорняков росла с каждой минутой. Если бы он был в силах ей помочь! Стивен не переставал удивляться жизненной энергии этой девушки, ее оптимизму. И таланту. Накануне вечером они с Джошем уговорили Мэг поиграть на флейте. Стивену не часто приходилось слышать такую прекрасную игру.
Закончив прополку, Мэг подошла к нему:
– О чем задумался? У тебя взгляд... как будто ты где-то очень далеко. Стивен улыбнулся:
– Ты права. Я вспоминал Йоркшир... Свой Уингейт-Холл. В детстве мне нравилось бродить по окрестным лесам.
– Скучаешь по дому, да?
– Очень. Странное дело – в Англии меня всегда притягивал Лондон. Балы, приемы, театры... все удовольствия большого города.
Теперь же, думая о родине, он вспоминал лишь изумрудные долины Йоркшира, холмы в сиреневой дымке вереска, загадочные пустоши родного края. Доведется ли когда-нибудь вернуться в отчий дом, в Йоркшир? Стивен на миг прикрыл глаза. Почему же он не ценил все то, чем так щедро одарил его Создатель?
– А здесь я почти и не вспоминаю о Лондоне. Все мои мысли дома, в Уингейт-Холле, – тихо добавил Стивен.
Мэг двинулась к приземистому сараю – вернее, хлеву, как она назвала это неуклюжее строение. С трудом передвигая ноги, Стивен все же старался от нее не отставать. Протоптанная дорожка вела мимо самого крошечного из трех сооружений фермы Дрейков. Судя по доносившемуся оттуда квохтанью, Стивен сделал вывод, что маленький сарай служит курятником.
– Ты, кажется, говорила, что вы живете здесь с весны? – еще раз окинув взглядом небольшую делянку, спросил Стивен. – А ферма выглядит довольно обжитой.
– Верно. Года за три до смерти папа отдал этот участок в аренду некоему Мэтсону с семьей. Они вырубили лес, кое-что построили... все, что ты здесь видишь. А Чарльз, когда разорился полностью, решил увеличить арендную плату. Мэтсоны же и так едва сводили концы с концами. В результате они вынуждены были отказаться от фермы и уехать.
– И отчим решил заняться хозяйством лично. Он что, знал толк в этом деле?
– Какой там толк! – фыркнула Мэг. – Если Чарльз в чем и знал толк, – едко добавила она, – так это в картах, вечеринках и обхаживании богатых вдов. Тут ему и впрямь равных не было.
– Ничего не понимаю. Бессмыслица какая-то. Зачем, скажи на милость, лодырю и фату типа Галлоуэя забираться в пограничную глушь, в лесные дебри, где нужно трудиться в поте лица просто для того, чтобы выжить? А о развлечениях вообще пришлось бы забыть...
– Да я и сама удивлялась. Откровенно говоря, у меня было такое ощущение, что он здесь не задержится. Все ждала – когда же он исчезнет? Бегство Чарльза меня нисколько не удивило бы. Вот Квентин... – Мэг пожала плечами. – Впрочем, Чарльз тоже наверняка сбежал бы. Просто не успел. Мы ведь здесь и трех недель не прожили, когда его убили.
Чем больше Стивен узнавал о Галлоуэе, тем более подозрительным казался ему этот негодяй, исковеркавший жизнь детям Энтона Дрейка.
– Убили, говоришь? В драке, если мне память не изменяет?
Мэг кивнула:
– В пьяной стычке с двумя чужаками. В таверне. Мэг открыла дверь в хлев. Вся живность Дрейков состояла из быка, коровы и изможденной старой клячи, которую даже стыдно было назвать лошадью.
Боже милостивый! Неудивительно, что Джош бегал к Вильгельму, чтобы поездить верхом. Да на это несчастное животное и сесть-то страшно.
– Больше у вас ничего нет? Я имею в виду – из домашней живности?
Мэг махнула в сторону леса:
– Еще три свинки. Мы их только на ночь загоняем. Под корнями деревьев полно еды – и им хорошо, и нам хлопот меньше.
– Но вы на чем-то сюда добрались. Куда же девались лошади и повозка?
– Сразу после переезда Чарльз продал все каким-то немцам. Они всей семьей возвращались в Пенсильванию. – Мэг вдруг недоуменно нахмурилась.– Странно. Раньше мне это не приходило в голову... Раз он все продал, значит, всерьез собирался здесь жить?
Есть и другое объяснение, подумал Стивен. Сам-то Чарльз, возможно, и не собирался здесь жить, но заранее предпринял меры, чтобы подопечные, ставшие теперь обузой, не последовали за ним.
Неспешным шагом Стивен и Мэг вернулись к дому. Снаружи убожество хижины еще сильнее бросалось в глаза. Стены из неструганых бревен, заметно покосившаяся дверь. Слепые окна, где вместо стекол – промасленная бумага, да ставни, чтобы по ночам не так дуло в щели.
Совершенно обессиленный, Стивен, едва добравшись до кровати, тут же рухнул на нее и закрыл глаза. Кажется, ему даже удалось задремать, потому что громкий возглас, раздавшийся за дверью хижины, вырвал его из каких-то грез.
За годы плена сон его стал чуток, а теперь, живя в постоянном страхе и ожидании, Стивен вообще вздрагивал от любого шороха.