— Нет, глупенький. Я оказалась в твоей постели, потому что хотела быть там, так как сразу же положила на тебя глаз, — сказала она, подмигнув.
Он застонал от прикосновения её губ к своим. Поцелуй был словно прикосновение лепестка розы, лёгкий и едва уловимый. Харон пытался сдержать своё желание и позволить ей взять на себя инициативу в поцелуе, но его жажда была слишком велика.
Слегка повернувшись, он прислонил её к двери ванной и показал, как сильно скучал по ней. Он постарался выразить все свои закипающие эмоции в одном страстном поцелуе.
Нежные изгибы её тела еще больше разожгли кровь в его венах. У них не было времени для этого, но он не мог отпустить её, не мог думать ни о чём, кроме Друида в своих руках.
— Харон, — позвал его кто-то снаружи прежде, чем постучать в дверь спальни.
Харон нехотя прервал поцелуй.
— Не думаю, что пока я нахожусь среди Королей Драконов, могу позволить себе нечто большее, чем поцелуй.
— Кажется, это совсем не тот момент, на котором ты хотел бы остановиться, не так ли? — спросила она со смехом.
Стук в дверь повторился. Харон отпустил Лауру из своих объятий и, прежде чем открыть дверь спальни, дождался, пока она не закрыла дверь в ванную.
Он обеспокоился, когда увидел Гая с мрачным выражением лица.
— Что?
— Cелмуры. Они окружили нас. Мы не сможем в ближайшее время помочь твоим друзьям.
— Я должен немедленно уйти, — заявил Харон. Его ярость возрастала, да и Рэнмонд призывал скорее вступить в бой. Харон поспешил слегка усмирить своего бога, но его кожа успела вспыхнуть медным цветом.
Одна из бровей Гая вопросительно изогнулась.
— Тебе трудно контролировать своего бога?
— Я думал, ты знаешь всё о Воителях.
— Мы наблюдали за вами, — признался Гай. — Мы знаем, что некоторые поддавались своим богам и те поглощали их навсегда.
Харон посмотрел на свои руки и позволил когтям вырасти.
— Когда я выпустил Рэнмонда впервые, он заглушил мои собственные мысли. Все, чего он хотел — это кровь и смерть. Будучи богом войны — это все о чем он думает, чего жаждет. Было очень просто поддаться его требованиям.
— Почему ты не поддался?
В глазах Гая светилось настоящее любопытство, видимо Короли Драконов не такие уж и всезнающие. Харон слегка усмирил бога, пока его когти не исчезли, и сказал:
— Однажды Дейдре поместила моего отца ко мне в камеру, когда мы были заточены в подземелье и Рэнмонд на некоторое время взял контроль надо мной. Я убил своего собственного отца. После этого я смог успокоиться, и это помогло мне получить контроль над богом. Каждый день я веду внутреннюю борьбу за право контроля над ним.
— Даже сейчас?
— Даже сейчас. Особенно сейчас, — признался Харон и посмотрел в сторону ванной комнаты, где Лаура принимала душ.
Гай поджал губы.
— Мы можем отвлечь селмуров, чтобы вы смогли уйти, но им не понадобится много времени, чтобы понять, что происходит. Они чертовски сообразительные твари. Они последуют за вами. Вы можете так и не добраться до своих друзей. Я не могу дать вам гарантий.
Не имея другого выбора, Харон собирался принять это предложение. Должен был быть способ ему и драконам добраться до его друзей.
Вдруг он улыбнулся и начал смеяться.
— Мы не покинем Дреаган, Гай. Мы приведем сюда Уоллеса.
Глава 33
Эйден резко выдохнул и взглянул на окутанные сумрачным туманом холмистые земли. Когда они приехали в хижину, он почувствовал огромное облегчение. Но это только до тех пор, пока Уоллес не найдет их вновь. Они будто подыгрывали ему, не зная всех правил, а он получал удовольствие от своих жутких выходок.
Эйден заглянул в дом и увидел, что Бритт расположилась на старом стуле, откинувшись назад и прикрыв глаза, пытаясь расслабиться и отдохнуть. Её красивое фиолетовое платье было грязным и разорванным, шикарные светлые волосы были в беспорядке, но это не могло удержать его от желания снова её поцеловать.
Его руки сжались в кулаки от потребности и непреодолимого желания прикоснуться к её тонким чувственным чертам лица, почувствовать спокойное ровное дыхание, ощутить её в своих руках и изучить каждый сантиметр её кожи.
Он мог бы разбудить девушку. В этот момент они были совершенно одни, так как его отец, Гален и Фелан были снаружи, патрулируя территорию. Тем не менее, Эйден знал, насколько она устала. Было бы неправильно потревожить её, особенно потому, что он не знал, когда в следующий раз им удастся отдохнуть.
— Я слышала, что подглядывать нехорошо, — сказала Бритт и улыбнулась, её глаза были по-прежнему закрыты.
Взгляд Эйдена невольно упал на чарующие округлости её груди и на вид, который открывал глубокий вырез её платья.
Когда, наконец-то, он перевел взгляд на лицо Бритт, глаза были открыты и изучали его. Она молча протянула ему руку.
Каждая клеточка его существа кричала ему приблизиться к ней. Только ещё раз прикоснуться, ещё раз ощутить бархатистую мягкость её кожи. Сделать спасительный вдох и насладится ею. Это все, что ему нужно, чтобы продержаться ещё несколько часов.
Эйден сократил расстояние между ними и вложил свою руку в её. Уголки прекрасных губ Бритт мягко приподнялись. Она потянула его вниз, пока он не опустился на корточки рядом с расшатанным стулом.
— Это первый раз, когда мы остались наедине после того ужина, — прошептала она.
— Да.
— Тогда перестань, наконец, тратить время в пустую и поцелуй меня, — сказала она и потянулась к нему.
Эйдену не нужно было повторять дважды. Он накрыл её рот своим. Легкое прикосновение её губ, сладость поцелуя прорвались через тщательно построенную стену, которую он установил вокруг себя так давно.
Он не мог вернуться к той тоске, что окружала его. И не хотел этого.
Ощущения были настолько хороши, что он решил продолжить во чтобы то ни стало. Особенно, когда руки Бритт погрузились в его волосы, и она тихо застонала.
Честно говоря, Эйден никогда не мог понять и оценить по достоинству любовь, существовавшую у его родителей, их тайные улыбочки и тихие перешептывания на ушко. Пока Бритт не оказалась в его объятиях.
Все встало на свои места, стало кристально ясным.
Он нехотя оторвался от её губ и поднялся. Все его мысли были только о Бритт, а его тело сгорало в огне желания из-за неё. Однако он понимал, что втянул девушку в непредсказуемый водоворот опасных событий. Она не должна была стать участницей всего этого. И он не имел права желать, чтобы она стала частью этого мира, его мира.
— Эйден? — прошептала Бритт, нахмурив брови.
Повернувшись к ней спиной, он постарался отгородиться от неё. Осознавая, что если посмотрит на Бритт, если увидит желание, пылающее в её голубых глазах, то будет не способен себя остановить.
Его самоконтроль и так висел на волоске. Понимание того, что она так близко, так доступна для него, могло разорвать эту тонкую нить. И только мысль о её смерти останавливала его от полной капитуляции перед желаниями своего тела.
— В моем мире для тебя нет места, — сказал он в тишине.
Стул скрипнул, когда она встала. Эйден надеялся, что смог вывести Бритт из себя. Разозлить на столько, чтобы она сама не захотела быть рядом с ним. Её гнев держал бы её подальше от рискованных ситуаций, в которые они попадают, от всей этой войны. Это было его последнее средство, так как он точно знал, что слишком слаб, чтобы самому держаться от нее на расстоянии. Чем больше времени он проводил рядом с ней, чем больше целовал эти мягкие губы, тем сильнее в нем крепло стремление никогда не отпускать ее.
Толкнув Эйдена в плечо, она развернула его к себе. Черты лица Бритт ужесточились, когда она ткнула пальцем ему в грудь.
— За всю свою жизнь я не встречала более контролирующего, самонадеянного и невыносимого мужчину, чем ты. Как ты смеешь принимать решения за меня. Я сама могу это сделать. И только я буду решать, как мне следует поступать.