Только раскопки помогали девушке отвлечься от мыслей о шотландце. После обеда они сняли доски с двери. Конечно, Арран был среди волонтеров.
Плотно сжатая, челюсть недвусмысленно говорила о том, что ему не нравилась эта авантюра. Ронни стояла рядом с ним, пока мужчина снимал сначала доски одну за другой.
Она не понимала, насколько напряженным Арран был, пока он не закончил. Как всегда, он был насторожен, ожидая худшего.
— Не заходи внутрь, — попросил мужчина так тихо, что никто не мог услышать.
Ронни планировала сделать именно это, но что-то в глазах Аррана остановило ее. Что значит еще один день? В тот момент это казалось довольно простым, но сейчас, глухой ночью, девушка не могла перестать думать об этом.
Шкатулка желала выбраться наружу. Она хотела, чтобы ее нашли и открыли. И не хотела терпеть больше ни дня.
Выдохнув, она перевернулась на спину. Ронни занялась раскопками в одиночку и чуть не погибла. Неужели ей действительно хочется попробовать снова?
Но если при обнаружении шкатулки с девушкой будет кто-то еще, Ронни вынуждена будет отдать находку правительству. Единственный способ узнать все наверняка, это пойти самой. Таким образом, если шкатулка там, то Ронни сможет спрятать ее. Никто не узнает, что она нашла.
Встав с кровати, Ронни поспешила одеться, следуя зову не умолкающей песни. Даже сейчас, одеваясь, она знала, что поступает неправильно, но шкатулка была важнее. Девушка чувствовала это в глубине своей души. Так или иначе, но находка принадлежала ей. Никаким образом она не должна попасть в другие руки.
Ничьи.
Так что, у нее был только один выход. Нужно попасть внутрь гробницы.
Схватив фонарик, Ронни вышла из палатки и осмотрелась. Снаружи не было ни души. Небо только начинало темнеть, хотя часы показывали час ночи. Все, что могло понадобиться осталось в яме, поэтому она легко сможет собраться и спуститься в отверстие.
Двигаться под землей в одиночку было темно и страшно. Проглотив комок тревоги, она включила фонарик. Отцепив свой жгут из веревки, Ронни столкнулась с деревянной дверью, в которую так всматривался Арран.
Сама дверь была обычной. Особенной ее делала высота более двенадцати футов (около 3,66 метра. — прим.пер.) и дугообразный верх, позволяющий идеально вписаться в арку из камней.
Подойдя к двери, Ронни повернула луч света на камни, которые ранее проверял Арран. Она не заметила ничего, но это не значило, что там пусто. Девушка давно выучила, что под невидимым всегда что-то скрывается.
Взяв горсть земли, она потерла ею о камень. К своему удивлению, Ронн обнаружила высеченный в песчанике тройной узел.
Она не знала, почему он не появился раньше, равно как не понимала его значения. Ронни начала быстро втирать грязь в другие камни вокруг двери и обнаружила еще несколько кельтских символов. Каждые отличались и были почти невидимыми для невооруженного глаза.
Отступив, она снова посмотрела на дверь.
— Что же здесь такое, что заставило насторожиться Аррана?
И заставляло меня так отчаянно желать войти внутрь.
Глубоко вдохнув, она положила руку на дверь. На ней не было никаких ручек, ничего. Прежде чем девушка успела попробовать, что-то рассекло воздух между ее пальцами и пробежало по ее телу.
И тут дверь начала распахиваться.
— Вот дерьмо!
Отскочив, Ронни споткнулась о веревку. Она приземлилась на задницу, стараясь смягчить падение, подставив руку.
Порыв спертого воздуха хлынул из комнаты прямо на нее, заставляя задохнуться и закашляться. Ронни пришлось отвернуться и прикрыть рот, пока пыль, смешиваясь с воздухом, не улеглась настолько, чтобы увидеть комнату.
Песня усилилась, а затем затихла. Облизнув губы, девушка заглянула в помещение, посмотрев сначала в одну сторону, затем в другую сторону. Радиус действия фонарика показал, что комната была в два раза больше, чем предполагала Ронни.
Тишина заполнила место, и, когда она поднялась на ноги, безмолвие, казалось, стало громче, если это возможно. Сделав шаг в сторону от входа, она посвятила вокруг двери в поисках любого рода ловушек.
Только уверившись, что внутри безопасно, девушка вошла. Комната была прямоугольной, передняя и задняя стены были более длинными.
Ронни вздрогнула, ощутив поселившуюся в комнате сырость. Она подумала, что почти почувствовала нить… какой-то тьмы. Но, конечно, это просто игра ее воображения, подпитанного фильмами ужасов, что она любила смотреть в одиночку.