И увидела рисунок, бывший изначально гравюрой на дереве, с изображением мужского профиля — острый нос, маленькие глазки, заостренная бородка. С простой короной на голове, в меховом воротнике. Он гневно смотрел на какого-то далекого врага. Подпись гласила: «XIV век. Трансильванский князь Влад Цепеш. По мнению многих, первый вампир».
Голос Николая плыл над рисунком, успокаивающий, культурный голос профессора, читающего лекцию.
— Начало истории вампиров — это факт, но ткань истины со временем протерлась, в нее вплелись мифы и выдумки, и получилось лоскутное одеяло легенды.
Я подняла глаза и поплотнее закуталась в пальто, как будто оно могло защитить меня от все усиливающегося беспокойства.
Николай смотрел на меня с профессиональной улыбкой терапевта, но глаза его хищно поблескивали в газовом свете.
— Термин «вампир» — один из самых неверно истолковываемых в человеческой культуре. У слова существует множество смыслов, и ни один из них нельзя назвать точным. К примеру, вампиры не бессмертны, и в них нет ничего сверхъестественного.
— То есть вы говорите, что они не убивают людей?
— Совсем напротив, они убивают, и очень многих. Вашу подругу вполне мог убить один из них.
Это меня потрясло.
— Вы имеете в виду, что все эти люди в «Доме Аше-ров» — убийцы?
Глубокий вздох.
— Нет-нет-нет. Те люди — в самом деле человеческие существа, просто ведут себя так, чтобы удовлетворить свои психологические потребности. Многих из них обижали в детстве, и теперь их тянет к вампирской силе как к средству достижения власти или хотя бы приближения к власти и возможности управлять своей жизнью. Они пьют кровь, когда кто-нибудь на это соглашается, но они не вампиры. Нет, настоящие вампиры — это нечто совершенно другое, то, чего они никогда не постигнут.
Николай погладил кожаный переплет книги. У него были длинные, остро подпиленные ногти, напоминающие лезвия.
— Вампиры, хотя они не бессмертны, живут намного дольше людей, может быть, по две тысячи лет. Подумайте о секвойе или о комоде ком варане. Они дышат, но дыхание их холодно. Сердца бьются, но медленно. Как у ящериц, температура их тел приспосабливается к температуре окружающей среды. Холодные по природе, они согреваются кровью, контактом с человеком и теплым окружением.
Я вспомнила холодные руки Эрика, теплеющие при прикосновении к моему телу.
— Чтобы выжить, им нужна кровь, но количество ее может быть разным, в зависимости от нужд каждого конкретного вампира. Некоторые могут долго обходиться без убийств, а другие, особенно в прежние века, когда скрываться было проще, уничтожали целые города.
— Николай, все то, что я испытываю…
— Да, вы хотите знать, не превращаетесь ли вы в вампира.
— Нет! Я собиралась спросить совсем не это! Я не верю в вампиров. Он может проделывать это со мной с помощью наркотиков или гипноза…
Николай повернулся и уставился на меня. В его глазах плясали, отражаясь, маленькие огоньки.
— Анджела, давайте не будем попусту тратить ни мое, ни ваше время. Почему вы обратились ко мне, а не в полицию, не к психиатру и не… как это они называются? — к культовому депрограмматору? Я скажу почему. Потому что вы уже знаете правду. Помочь вам могу только я.
Если вам не доводилось переживать религиозное прозрение, любые описания того, что я почувствовала в этот момент, ничего не дадут. Все, что я отрицала последние несколько дней, наконец поднялось во весь рост и перекрыло мне все выходы. Эрик рассказывал правду.
Губы Николая дернулись в усмешке. Он медленно кивнул.
— Я вижу, что вы все-таки пришли к пониманию. Это хорошо, потому что я должен сообщить вам еще кое-что. Вампир склоняет вас к превращению.
— К превращению?
Прежде чем ответить, он вытащил еще одну книгу — ветхий томик в кожаном переплете. «Дракула» Брэма Стокера.
— Полагаю, вы это читали?
— А кино не считается?
Он презрительно фыркнул.
— Я имею в виду фильм Фрэнсиса Форда Копполы. Это очень хорошее кино. Киану Ривз, конечно, фуфло, но все равно. — Я болтала ерунду, пытаясь скрыть нервозность.
Николай перелистнул пыльные страницы, опять прищурился и начал читать вслух:
— Ее укусил вампир, когда она в беспамятстве разгуливала во сне… Пока она находилась в беспамятстве, ему было очень удобно высасывать у нее кровь. В беспамятстве она умерла, и в беспамятстве она «Не — мертва».
Он закрыл книгу. Лоскуток кожаного переплета упал на пол.
— Брэм Стокер почти точно описал то, что случилось с Миной. Старший вампир занимался ее превращением довольно долгое время. Он «навещал» свой объект и наводил на него то, что Стокер называет «беспамятством». Я бы назвал это состоянием эйфории. А как назовете это вы, Анджела?